Македонцы гордились своей страной, но знали, что остальные народы считают ее отсталой, погрязшей в племенных дрязгах и незначительной. В причудливой иерархии греческих независимых государств они явно находились на несколько ступеней ниже благородных афинян или спартанцев. Они сохраняли традиционную монархию, в то время как большинство городов-государств Эллады заигрывало с самыми изощренными формами правления. К тому же на свою беду македонцы говорили на непонятном всем остальным диалекте. Когда один македонский царь захотел участвовать в Олимпийских играх, разрешение ему дали только после тщательной проверки. Словом, в греческом клубе их терпели с трудом. А для остального мира они попросту не существовали. В ту эпоху очагом цивилизации был Восток, Запад же считался темным диким краем, населенным варварами. В атласе географических представлений и предрассудков Македония находилась на периферии цивилизованного мира. Вероятно, не многие египтяне смогли бы найти на карте родину их будущего правителя.

Александр покончил с этим пренебрежительным отношением. Он был столь велик, что все греки приняли его как своего. И даже сделали национальным символом. Во время долгого османского господства греки слагали легенды о том, как могучий герой Александр восстанет из мертвых и избавит родину от турецкого гнета.

Наполеон ведь тоже постепенно превращался из провинциала-корсиканца во француза (без уточнений) по мере того, как завоевывал Европу: триумф – это паспорт, к которому никто не придерется.

Птолемей всегда находился рядом с Александром. В юные годы он служил оруженосцем будущего царя, участвовал во всех его блестящих походах в составе находившейся на особом положении конницы гетайров, как называлась конная гвардия войска македонского царя, и был одним из его личных телохранителей. После бунта на берегах Ганга познал все лишения обратного пути, превзошедшие самые худшие опасения: на войско одновременно и яростно обрушились малярия, дизентерия, тигры, ядовитые змеи и ядовитые насекомые. Мятежные народы, жившие на берегах Инда, нападали на людей Александра, изможденных долгими переходами во влажном тропическом климате. К зиме из всех прибывших с Александром в Индию в живых оставалась только четверть.

После стольких побед, страданий и смертей наступила радостная и печальная весна 324 года до нашей эры. Птолемей и прочие наслаждались коротким привалом в Сузах, на юго-востоке современного Ирана, когда непредсказуемый Александр решил закатить грандиозный пир, включавший в качестве сюрприза несколько свадеб – самого царя и его приближенных. В течение великолепного пятидневного празднества он женил восемьдесят военачальников и царедворцев на знатных персидских девушках, точнее, девочках. И сам добавил к своим женам – македонские обычаи допускали полигамию – старшую дочь Дария и еще одну девицу из могущес-твенного восточного клана. Широким театральным (и тщательно продуманным) жестом распространил брачную лихорадку на всю свою армию. Десять тысяч солдат получили от царя подъемные для женитьбы на местных жительницах. Единственная в своем роде акция по поощрению смешанных браков. В голове у Александра бурлили мысли о метисной империи.

Птолемей не остался в стороне от сузских свадеб. Ему досталась дочь богатого сатрапа, правителя области. Как и большинство товарищей по оружию, он, возможно, предпочел бы материальное вознаграждение и пять дней кутежа без лишних хлопот. Македонцам было вовсе не охота брататься – а уж тем более родниться – с персами, которых они недавно разили на поле боя. В новой империи зрел нарыв, которому вскоре предстояло прорваться на фоне национализма и слияния культур.