Он не проиграл ни одной битвы. Без поблажек выносил тяготы кампаний, как обычный воин. Через шесть лет после восшествия на македонский престол, в возрасте двадцати пяти лет разгромил самую сильную армию своего времени и завладел сокровищами Персидской империи. Но и этого ему было мало. Он дошел до Каспийского моря, пересек территории нынешних Афганистана, Туркменистана и Узбекистана, перевалил через снежные хребты Гиндукуша, преодолел зыбучие пески и вышел к реке Окс, которая сегодня называется Амударья. После чего углубился в земли, на которые прежде не ступала нога грека (Самарканд и Пенджаб). Блестящих побед больше не было, войска теряли силы в изнурительной борьбе против непокорного местного населения, совершавшего частые мелкие набеги.

В греческом есть особое слово для описания его одержимости: póthos. Это тяга к чему-то далекому или недоступному, желание, которое причиняет боль, поскольку неутолимо. Этим словом называют и смятение безответно влюбленных, и скорбь траура, когда мы невыносимо тоскуем по умершему. Александра снедало желание двигаться дальше и дальше, бежать от скуки и посредственности. Не давало ему покоя. Ему не исполнилось и тридцати, а он уже начал подозревать, что мир чересчур мал для него. А если в один прекрасный день все земли закончатся и нечего станет завоевывать?

Аристотель учил его, что конец мира лежит за Гиндукушем, и Александр намеревался добраться до самого края. Его влекло туда, словно магнитом. Увидит ли он там великий Внешний Океан, как рассказывал учитель? Или море будет срываться исполинским водопадом в бездонную пропасть? А может, предел мира и вовсе неразличим в густом тумане и разливающейся белизне?

Но люди Александра, расхворавшиеся и приунывшие от бесконечных дождей (стоял сезон муссонов), отказались идти дальше в Индию. Они прослышали об огромном неизведанном индийском царстве по ту сторону Ганга. Мир и не думал кончаться.

Один старый вояка заговорил от имени всех недовольных: подчиняясь приказам молодого царя, они преодолели тысячи километров и умертвили по пути никак не меньше семисот пятидесяти тысяч азиатов. Предали земле лучших друзей, павших в боях. Терпели голод, леденящий холод, жажду, долгие переходы по пустыне. Многие пали, словно скот, вследствие неизвестных болезней, другие оказались страшно изувечены. У немногих выживших не осталось прежних юных сил. Лошади охромели и обезумели от боли, подводы вязнут в слякоти на дорогах. Даже пряжки ремней проржавели, а пайки́ в сыром воздухе стремительно портятся. Люди ходят в годами не чиненных сапогах. Они хотят вернуться домой, обнять жен и детей, хоть те, надо думать, уж и не помнят их. Тоскуют по родному краю. Если Александр решит продолжить поход, на македонцев пусть не рассчитывает.

Александр пришел в бешенство и, подобно Ахиллу в начале «Илиады», удалился под угрожающие возгласы в шатер. Началось психологическое противостояние. Сперва солдаты молчали, потом осмелились освистать своего утратившего самообладание царя. Они не собирались терпеть унижение после того, как подарили ему лучшие годы жизни.

Напряжение не спадало два дня. А потом знаменитое войско повернуло обратно, на родину. Одну битву Александр все-таки проиграл.

Птолемей, близкий друг Александра, сопровождал его во всех походах. По происхождению он никак не был связан с Египтом. Отпрыск знатного, но непримечательного македонского рода не мог и помыслить, что однажды станет фараоном богатой страны на Ниле, куда он впервые попал в возрасте сорока лет, не зная местного языка, обычаев и сложноустроенной бюрократии. Однако завоевания Александра и их далеко идущие последствия как раз и относятся к таким историческим сюрпризам, какие ни один аналитик не в силах предсказать – по крайней мере, прежде, чем они случатся.