Маяк был последним и самым новаторским из семи чудес Древнего мира. Он символизировал все, чем хотела быть Александрия: манящий город, точку пересечения координат, столицу раздвинувшегося вширь мира, путеводный светильник для всех мореходов. Частые в X–XIV веках землетрясения разрушили его, но мы видим его очертания во всех последующих маяках, выстроенных по его архитектурной модели.

А вот Библиотеку, тоже своего рода маяк, нам не описывает ни один древний автор. Во всех текстах подробности распределения пространств, залов и двориков, пустот и закоулков размыты. Мы видим их как бы сквозь тусклое стекло.

Чтение – это ритуал, предполагающий особые жесты, позы, предметы, пространства, материи, движения, колебания света. Чтобы вообразить, как читали наши предки, нам нужно разведать, какой в каждую эпоху была цепь обстоятельств, сопутствующих столь интимному процессу.

Со свитком обращались не так, как с книгой, у которой есть страницы. Когда свиток раскрывался, глазам представала череда столбцов текста, идущих слева направо по внутренней стороне папируса. Продвигаясь, читатель развертывал его правой рукой, а левой сворачивал уже прочитанные столбцы. Размеренное, ритмичное, сосредоточенное движение – медленный танец. Прочитанная книга оказывалась свернута наоборот, от конца к началу, и по правилам учтивости полагалось перемотать ее – словно аудиокассету – для следующего читателя. Керамика, скульптура, рельефы изображают увлеченных чтением мужчин и женщин, совершающих описанные действия. Они стоят или сидят с книгой на коленях. Обе руки заняты – одной свиток развернуть невозможно. Позы, жесты, движения отличаются от наших, но и напоминают их: спина слегка сутулится, тело съеживается над словами, читатель на миг исчезает из своего мира и пускается в путешествие силой одного только горизонтального движения зрачков.

Александрийская библиотека принимала множество таких неподвижных путешественников, но мы не знаем, какие пространства и условия предлагала она для чтения. Описаний совсем мало, да и те на удивление расплывчатые. Нам остается лишь гадать, что́ скрывается за недомолвками. Самые полные сведения находим у автора, родившегося на территории современной Турции, Страбона. В 24 году до нашей эры он прибыл из Рима в Александрию работать над географическим трактатом, которым хотел дополнить свои сочинения по истории. Описывая пребывание в городе – где он увидел маяк, главный мол, порт, сходящиеся под прямым углом улицы, разные кварталы, озеро Мареотис и нильские каналы, – Страбон говорит, что Мусейон составляет часть огромного царского дворца. Дворец постоянно расширялся, поскольку каждый правитель дополнял его пристройками и новыми зданиями. Ко времени Страбона он занимал треть городской территории. В этой огромной запретной крепости, куда попадали лишь избранные, историку предстал суетливый микрокосм. Окинув его цепким взором, Страбон дал описание Мусейона и мавзолея Александра – и ни словом не обмолвился о библиотеке.

Мусейон, пишет он, состоит из перипата (крытой галереи с колоннами), экседры (полукруглого пространства с сидениями на свежем воздухе) и большого зала, где мудрецы вместе обедают. Имущество у них общее, а управляет ими жрец, глава Мусейона, которого прежде выбирали местные цари, а теперь Август.