Разгорячённые одуряющей дневной жарой, путники по очереди – парами и тройками – накупались в студёной воде, до смерти перепугав лягушек и других мелких озёрных обитателей, замутив её ныряниями. После хорошего ужина выставили смешанный караул – из людей и оборотней, дабы не пропустить к отдыхающим каких тварей: пол отряда бдит первую половину ночи, вторая половина, соответственно, вторую.

Ранним утром, до восхода пыльного солнца, когда чужаки последние минуты досматривали тревожные сны, неожиданно напал потрясающих размеров чёрный скорпион. Он вынырнул из-за самого большого нагромождения булыжников и, не сбавляя скорости, перепрыгнул очистившийся от мути водоём. Бдящие, опешившие от подобной дерзости, всё же преодолели краткий ступор и во всю немалую силу лёгких заорали. Люди и трансмутанты, ещё не соображая, что произошло, спросонья, повскакивали с зелёной, примятой их телами, травы, бросились врассыпную. Только один пограничник замешкался, не в силах справиться с неодолимой властью Морфея. Он с великим трудом поднялся, вяло протирая костяшками пальцев глаза – да так и замер с разинутым ртом, заспанно щурясь: его накрыла гигантская тень, а следом её владелец, прижав к земле уже мёртвое тело. Правая клешня смяла грудную клетку и лопатки с соответствующей частью позвоночника с хрустом друг в друга.

Скорпион был явно в боевом настрое, о чём говорило опущенное к спинным щиткам крючковатое жало, готовящееся впрыснуть, наверняка, смертоносный яд в любую «дичь». Он быстро-быстро засеменил восемью парами членистых лап, отставив в стороны клешни и раздвинув короткие, разумеется, в сравнении с головогрудью, жвалы. Двуногие прыснули молча во всех направлениях (и куда только подевались вездесущие чёртики?). Чёрный колдун спиной ощутил прикосновение смерти, а посему упал, словно споткнулся об камень, в падении же развернувшись на спину, удержав в руках стилеты. На том месте, где только что мельтешила его шея в капюшоне, с костяным оглушающим стуком клацнула пара клешней. Оказавшись под брюхом арахнида, муэртовский чародей не растерялся и панике не поддался, а, выгнув дугой спину, пружинисто бросил тело вверх – узкие клинки почти на треть длин вошли в мягкое сочленение щитков и, видимо, задели нечто жизненно важное. Скорпион высоко подлетел вместе с застрявшими в нём стилетами, будто кипятком ошпаренный, клацая одновременно клешнями и педипальпами, то бишь челюстями. Колдун искушать фортуну отказался, откатился вправо, вскочил на ноги и бросился в ледяную воду, разогнав пугливых лягушек. Как выяснилось – маг не только камлать да залечивать раны чужие учён.

Серая крыса с прыжка вцепилась зубами и когтями в верхнюю часть хвоста, под ядосодержащим мешочком, отвлекая и утяжеляя опасный орган тела на себя. Чем моментально воспользовались путники: Ундерман взмахом меча отрубил нижнюю часть второй сзади-слева лапы; Одинец, собрав остатки магической силы в правую ладонь, метнул концентрированный ледяной шарик в голову, заморозив до состояния сосулек жвалы; Банцемнис, Гральрих и трансы закончили истязание. Через минуту на земле лежало тело, беспомощно истекающее бледно-розовой кровью, но ещё живое. Десять лап и хвост по раздельности валялись тут же, периодически конвульсивно дёргаясь попеременно.

И земляне, и винэрцы уж настолько привыкли к гуляющей с ними об руку Смерти – как ни прискорбно сиё обстоятельство, – что гибель ещё одного человека никак не повлияла на устроение трапезы у приютивших оных озерца. Единственное, мёртвого пограничника невозмутимо убрали с глаз долой, в гущину жёстких кустов. Чёртики наверняка полакомятся телами воина и скорпиона-переростка, а, значит, есть небольшой шанс на то, что они привлекут к своей стае более крупных хищников, привлечённых неоднородным запахом крови.