– Но это нечестно.

– Ошибаешься, очень даже честно. Потому что, видишь ли, дорогая Гражинка…

– Меня зовут Зофья.

– …мы уже убрались, теперь твоя очередь. И мы убираемся уже несколько месяцев, а ты ни разу, так что принимайся за работу, потому что ты в долгу перед нами!

– Нам нужен шнырь, – добавила Фляжка.

– Звучит неплохо. С удовольствием, – согласилась я. – А чем, собственно, занимается шнырь?

– Он убирает в камере.

– Правда?

– Да.

Странный тип людей. Они проводят весь день за столом не шелохнувшись, как вилы в навозе, и придумывают правила. В принципе неплохо, потому что правила в жизни нужны, но как их понять и запомнить?

Так сидеть неудобно, неэстетично и ужасно вредно для ягодиц. Я чувствую, что с этими преступницами будет нелегко. Мамочки, ко мне, порядочной женщине, все время цепляются.

– Начни с параши, – сказала Мариолька, указывая на туалет.

Я заглянула внутрь.

Вот так задачка. Всю мифологию пришлось бы переписать, если бы Авгий, желая унизить Геракла, поручил ему вместо конюшни чистить тюремный туалет!

Любой бы растерялся при виде кучи тряпок, порошков, жидкостей и ведер. Я потянулась к самой большой, когда услышала крик.

– Ты чего? Плитку протирать половой тряпкой? – крикнула Мариолька.

– Конечно нет! – ответила я надменно.

Я не собиралась ни к чему здесь прикасаться до конца своего пребывания.

Она подскочила и показала мне на трубу, идущую к бачку. Там висела еще одна тряпка. Мариолька угрожающе посмотрела на меня и ловко ее схватила. Налила в ведро воды, добавила средство и намочила тряпку.

– Ты даже с такой ерундой не справляешься? – прорычала она. – Смотри, а то я больше не буду повторять.

С достойным восхищения энтузиазмом она принялась за мытье пола. Когда плитка заблестела, она встала, выжала тряпку и отряхнула руки. Посмотрела на остальных девочек. Фляжка поджала губы и одобрительно кивнула головой. Большая Элька, конечно, сделала бы то же самое, но она, как обычно, рассеянно смотрела в потолок.

Мариолька вытерла лоб рукавом и, схватив другую, на этот раз красную, тряпку, принялась протирать стены и даже потолок.

– Ну что ж! – вздохнула она, закончив этот этап уборки. – Ты все запомнила?

– Конечно, а что здесь не запомнить? – ответила я. – Серая для пола, красная – для всего остального.

– Как для всего остального? – возмутилась она. – Хочешь красной тряпкой мыть парашу?!

Я в ответ выпучила глаза.

– Вот еще! – возразила я. – Ни в коем случае!

– Для уборки очка у нас есть Карл! – решительно заявила она.

– Какое счастье. Пусть теперь он помучается, – сказала я, присаживаясь на обшарпанный стул. – Интересно, кто этот бедняга и почему он должен чистить туалеты?

Все разразились хохотом.

– Это Карл! – сказала Мариолька, доставая туалетный ершик.

Она налила средство и стала чистить унитаз с большим мастерством, усердием и самоотдачей. Закончив, она до хруста выпрямила спину, вытерла вспотевший лоб и тщательно вымыла руки.

– А ты учись! – объявила она устало, но гордо. – Иначе до конца жизни только и будешь делать, что стоять и подавать тряпки!

Они также решили поспособствовать моему личностному развитию, рассказав о хитрой логике других запретов и порядков, действующих в их клаустрофобном мире.

– Мы не держим обувь в лотке. Для этого есть полочка рядом с дверью, – начала перечислять Фляжка. – Хлеб мы храним в специальном пакете под столом. Шлёмки, бадьи, кругляки и весла держим в шкафчике для продуктов. Мы не пользуемся парашей, когда кто-то ест. Мы не ходим по продолу в шлепках. В носках по хате не разгуливаем. В продоле не едим, даже хлеба. Мы не оставляем парашу открытой…