Вечером мы встретились у рынка. Солнце садилось, воздух был густой, как кисель, в котором застряли звуки города. Среди ларьков и палаток стоял человек в длинном плаще и с капюшоном. Он держал в руках деревянную палочку, на которой были вырезаны странные символы.

– Вы пришли, – сказал он, не снимая капюшона. – Молодцы.

– Вы ЭтноХакер? – спросила Лиза.

– Можно и так.

– Зачем мы вам?

– Вы – новые носители. У каждого из вас есть то, что связывает с прошлым. Покажите.

Мы достали свои вещи.

– Хорошо, – кивнул он. – Теперь слушайте внимательно.

Он провёл палочкой по воздуху, и вдруг на асфальте засияли линии, похожие на наши метки.

– Это карта. Она ведёт к месту, где сеть впервые дала сбой. Там вы найдёте ответ – или потеряетесь навсегда.

– Где это? —

– Старый кинотеатр “Мир”. Он давно закрыт, но внутри осталась память города.

– А как попасть внутрь?

– У каждого из вас есть ключ. Но открыть дверь можно только вместе.

Он исчез так же внезапно, как появился. Мы переглянулись.

– Ну что, идём? – спросил я.

– Конечно, – ответили Лиза и Саша.

Мы подошли к кинотеатру, который давно стал пристанищем голубей и граффити. Дверь была закрыта, но когда мы приложили к ней свои вещи – брошь, бейсболку и телефон – замок щёлкнул, и дверь открылась. Внутри пахло пылью, старыми креслами и чем-то ещё – как будто кто-то недавно здесь был.

В зале было темно, только на экране мерцал слабый свет. Мы подошли ближе, и вдруг на экране появились наши лица – такие, какими мы были в детстве. Я увидел себя в первом классе, с огромными ушами и испуганными глазами. Лиза – в школьной форме, Саша – с разбитым носом.

– Это что, наш страх? – прошептал Саша.

– Или наша память, – сказала Лиза.

Вдруг экран мигнул, и на нём появилась надпись: “Ошибка 404. Путь не найден”.

– Что это значит? —

– Может, мы сделали что-то не так? —

Я вспомнил слова ЭтноХакера: “Открыть дверь можно только вместе”.

– Давайте возьмёмся за руки, – предложил я.

Мы встали в круг, взялись за руки. В этот момент экран вспыхнул, и на нём появились новые строки: “Путь найден. Следуй за светом”.

В зале зажглись маленькие лампочки, которые образовали спираль, ведущую к сцене. Мы пошли по ней, и с каждым шагом становилось легче, будто кто-то снимал с нас груз.

На сцене стоял старый проектор. Я включил его – и на экране появились кадры из нашей жизни: первый лайк, первая ссора, первая победа, первый страх.

– Это всё – часть нас, – сказала Лиза.

– Значит, чтобы идти дальше, надо принять не только страх, но и радость, – догадался Саша.

Я кивнул.

– Мы готовы.

В этот момент свет погас, и мы оказались в полной темноте.

Но теперь я знал: мы не потерялись. Мы нашли свой путь.

Мы стояли в темноте, и первое, что я услышал – это собственное дыхание. Сердце колотилось так, будто вот-вот выскочит из груди. Я попытался разглядеть хоть что-то, но вокруг была кромешная тьма. Где-то рядом Лиза прошептала:

– Вы здесь?

– Я тут, – ответил Саша, и его голос прозвучал неожиданно спокойно.

– Я тоже, – сказал я.

Вдруг в зале что-то щёлкнуло, и на потолке загорелся слабый свет – не электрический, а похожий на фосфоресцирующую дорожку, которая вела от сцены к боковой двери.

– Думаю, нам туда, – сказал я, стараясь, чтобы голос не дрожал.

Мы пошли по светящейся дорожке. Каждый шаг отдавался эхом, и казалось, что за нами кто-то наблюдает. Я поймал себя на мысли, что больше не боюсь этой тени – скорее, она стала частью меня, чем-то знакомым, как старая шутка, которую повторяешь из года в год.

За дверью оказался коридор, стены которого были исписаны детскими рисунками: солнце, облака, домики, люди с огромными глазами и, конечно, слоны. Я вдруг вспомнил, как в детстве рисовал таких же слонов на полях тетрадей, потому что верил, что они приносят удачу.