Наивно рисовать жизнь до сельскохозяйственной революции как потерянный Эдем. Однако в этой книге я докажу вам, что некоторые привычки охотников-собирателей способны сделать нашу жизнь более удовлетворительной.
Давайте же переключимся с прошлого на настоящее. Не все охотники-собиратели сложили свои копья во времена революции неолита. Тысячи из них живут и сейчас, являясь хранителями образа жизни, существующего вот уже 2 млн лет.
Как живут охотники-собиратели сейчас?
В долине Эяси в Северной Танзании обитает племя хадза, которое все еще охотится на антилоп и птиц. На берегах реки Маиси в Бразилии живут пирахи, что собирают фрукты, орехи, охотятся на мелкую дичь в джунглях и едят пищу сразу после того, как добывают ее. На льдах Арктического океана живет племя инуитов, их рацион в основном состоит из мяса морских котиков и карибу[12], на которых они охотятся вот уже 5 тыс. лет.
Некоторые из оставшихся охотников-собирателей очень сильно сопротивляются налаживанию контактов с внешним миром, самые известные среди них – сентинельцы, живущие на берегах Бенгальского залива. В 1970-х гг. кинематографическая группа журнала National Geographic приехала на побережье, чтобы взглянуть на это племя затворников, оставила подарки, среди которых были живая свинья и кукла. Сентинельцы убили свинью, похоронили куклу, а выпущенная стрела попала в бедро режиссеру-документалисту[13]. С тех пор их никто не беспокоит.
Другие племена настроены более дружелюбно, открывая свои дома и рассказывая о своей жизни антропологам и лингвистам, приезжающим познакомиться с ними в течение последнего столетия. В отличие от охотников-собирателей, живших в доисторические времена, о чувствах которых мы никогда не узнаем, эти люди могут поговорить и поделиться тем, что они думают о своей жизни. Результаты этих встреч заставляют задуматься. Снова и снова обзоры и доклады антропологов после контактов с этими группами людей демонстрируют определенный уровень удовлетворенности жизнью, которому мы в нашем мире WEIRD[14] (западном, образованном, индустриальном, богатом и демократичном) можем только позавидовать.
Исследования показывают, что у отдаленно живущих племен, таких как инуиты и масаи, наблюдается более высокий уровень удовлетворенности жизнью[15]; и что люди из химба, отдаленно живущей народности в северо-западной Намибии, занимающейся скотоводством, значительно более довольны своей жизнью, чем химба, которые мигрировали в города[16]; и что знакомство с рыночными отношениями и материальными благами людей народности цимане, живущих в Боливийской Амазонке, не ведет к повышению благосостояния[17].
Наиболее интересными являются исследования народности хадза, одного из последних отдаленно живущих сообществ охотников-собирателей на земле. Каждое утро, когда лагерь просыпается, у людей нет никаких запасов еды, нет пасущихся животных, которых можно забить, или урожая, который можно собрать. Ежедневно они уходят из лагеря, имея при себе только заостренные копья, топоры, луки и стрелы (и то, что им подскажет смекалка), чтобы поискать что-то подходящее.
В дождливый сезон они могут выкопать немного корней. В солнечную погоду – наткнуться на куст, сгибающийся под тяжестью ягод, или плод баобаба, или даже золотистые соты, застрявшие в дереве, которые они будут есть прямо с личинками. Если им повезет, стрела поразит бородавочника или антилопу, и они смогут попировать.
Они ведут кочевой образ жизни, устраивая лагеря, сделанные из веток и сухой травы, и двигаясь дальше, когда понимают, что в другом месте смогут раздобыть больше еды. У народности хадза самая старая в человеческой популяции митохондриальная ДНК