). Вот это был ажиотаж – я примчался со второго этажа на крики в холле. Вопли были такими громкими, что сбежался практически весь персонал. На тот момент в больнице находилось порядком сорока пациентов, некоторые из них были спокойны и жили в своём маленьком мирке, некоторые возбудились, услышав тревожные крики женщины. Когда мне всё же удалось на неё взглянуть, глаза полезли на лоб. Всё тело расцарапано, кровяные потёки присутствовали на многих частях тела, волосы наполовину выдраны, под глазами страшные чёрные мешки, ногти наполовину искусаны и в крови – это был не человек, а мумия. Мы сразу направили девушку на осмотр. Пришлось применить крайние меры и пристегнуть её ремнями к койке. Джек и я осмотрели нового пациента, медсёстры взяли пару анализов, мы дали ей чудесную бирюзовую таблетку для спокойного сна. Пока та находилась в состоянии покоя, можно было осмотреть всё тело.

Первое, что бросилось в глаза – язвы на руках и лице, а также неестественная худощавость. Девушка со стопроцентной вероятностью являлась наркоманкой. Выяснив это во время осмотра, мы поспешили поставить капельницу. Очистить организм требовалось немедленно, так как сердцебиение девушки начало учащаться. Мы обработали всё тело антибактериальными средствами и на несколько часов оставили её одну в палате. Проведя анализ, пока без общения с пациентом, я пришёл к выводу, что девушка постоянно чешет кожу, её сопровождает невроз, не исключена депрессия. Царапины на коже напоминают ярую борьбу человека с чем-то инородным. Вывод только один – это был дерматозойный бред, по-другому его называют синдром Экбома.

У этого термина существует множества названий, все они характеризуются убеждённостью человека в том, что он контактирует с паразитами, заражён ими либо они находятся под кожей. Страшное расстройство, которое я бы не пожелал испытать даже врагу. Нам пришлось устанавливать личность новой пациентки. В рюкзаке обнаружили множество таблеток без опознавательных знаков, кошелёк с двумя долларами наличными, жгут для руки, а также упаковку шприцов и чайную ложку – полевой набор наркомана. По документам мы выяснили имя – Аманда Дэвис. Я удивлён – девушка выглядела как минимум на пятьдесят лет, а по паспорту тридцать.

Какие чувства может вызвать такой человек? Только брезгливость и антипатию – ничего более. Я не переносил на дух таких людей. К сожалению, всё это дерьмо входило в мою профессию и чем отвратительнее становились пациенты, тем быстрее менялось моё отношение к происходящему. Последние восемь лет я углубился в психиатрию – знал, что просто обязан вести себя сдержанно и даже сейчас мои рассказы для вас кажутся уравновешенными, но немного позже, я потеряю своё спокойствие. На всё будут причины.

Некоторое время спустя Аманда пришла в себя, и нам удалось побеседовать. Я оказался прав – женщина не переставала жаловаться на чесотку в области рук и живота, раздражена ремнями, которыми была пристёгнута к койке, еду выплёвывала на персонал, а со мной говорить совершенно не собиралась. Как и в случае с пациенткой, страдающей ксенофобией я крайне недоволен происходящим. До последнего не хотел лечить её, но доктор Нортон в последний момент отказался от проблемного пациента, что привело к незамедлительной передаче Аманды в мои руки. Пришло время поработать.

После нескольких попыток диалога с Амандой, я записал ярые признаки расстройства – тактильный галлюциноз (женщина постоянно дёргалась, описывая бесконечное ползание чего-то маленького под своей кожей), признаки употребления кокаина (в этом абсолютно не было сомнений, тем более через некоторое время началась настоящая ломка), убеждения лечащего врача в том, что ей необходима консультация дерматолога, а не психотерапевта. Больше я не стал тратить время на подтверждение диагноза, этим могут заняться и другие. Себя я уже убедил.