Нововенцы веной кололись.
У виселицы вселенной умягчается взор.
Расколотый раскаяньем гидролиз.
Суще-ощущеньями освистан приговор!
(И чувство мыслей боле не боролись)
Из логоса вытек мёртвый
ПЬЕДЕСТАЛ.
Истиной метафор мракофор был;
КОСТЮМЕРЕН
Ссстрах,
Квартирантом сущего
СТАЛ.
В ужасе даже
КАФКОРЭП.
Расправлен цвет свинцово-строгой ночи
На жезл жёлтой печени дня.
Истина дефляционно-кастрированная не чует чувств воочью,
У подножия брандспойта нету бытия.
Иррационал не льётся боле у таверн.
И унижения победителя изысканны.
И полосато-постный постмодерн
Инвестирует в инсталляцию истины.
Пол стекает жидким свистом в потолок,
Грохотом Ареса астароты агоньячисленны.
И тот модерн, что пост на посток, —
Астигматизмом мысль немыслима.
Постлюд несверхчеловеку бастард.
И даже Тошноту месье сартиР сэкзистентил у Фурье.
Социальный воин авангард!
Сопли холостые схоластик солипсизма – сжв.
Постпростонелюдин нора «Н»… но
Позазавтрашнею анфиладой фекалий воссиял.
Грохотом корысти кашляет клеймо,
Тошнит даже квазар.
Отныне прощение-проклятье,
Ценности церемониалом одноразовы.
Все люди когда-то братья.
Все человеки – братья Карамазовы!
Бури борьбы априорно одеты в смазливые страницы,
Треснул грохот, фаршированный страхом, пред тонкой тишиной;
Чародей чарует чело черепицы;
«МыЯ» становится нововселенской тьмой…
Агнекока окаменела в огонье бытействуйщей птицы,
Дадакофония истины, не ставшая судьбой.
Облезают недосоленные смыслы локалицы,
Логарифм лежит под дном дна – логизизму быть борьбой!
Тссс, философы, тицше
У постмодерна счастья: УМЕР НИЦШЕ.
(Мо что моде верн
Деконстрирует декаденс «Детской»
В нервной нирваной потОм потерн
Ноготь норы шестишестой.)
8 мая 02:08
13.3. Суд
– О судья соплей,
в чем пролаете признаться?
Суд идет.
Сопледант
в зале.
По стенам грохочет
жидкая тишина
Вкратце…
О,
Ваша соплесть,
я настолько крепко прирос
В совершенстве в идеальном лае,
Что не могу поднять
Точку 5x5.
И ваш отец со мной бухнуть не прочь.
Мы с Марксом
насилуем
его и вашу дочь.
Хотели напоить,
а и так вся в стельку пьяна,
Начали свершать над ней теоремы,
Так она, математик умелый,
сказала: обучал её академик Па…
Судья: кхм-кхм, мы отвлеклись от темы.
Но ваша ЧеСесть, ну ладно я,
Но Маркс
привык насиловать
цивильно,
Его тошнит,
он капитал выташнивает вместо…
Судья, приподняв бровь,
В туалете капитал
лысёнку ленидна?
Так вот продолжаем… суд!
Ваша честь, клянусь, пытался
казаться
обычным
Серожителем дня,
Из которого выжит цвет,
Но
Вильгельм… вт… Вунд!
И тряпка от «Я» и меня
Без ума,
А посему без
достижений,
отличий,
огня
Породам я цвету пару лет
достижений,
отличий, ага?..
Из вон тех,
что
полжизни
задохали
На попытки
жить.
Они – ничтожные слизни,
Их в Логосовой печени «Я» будет вить
Сознаюсь!..
я поднимаю гирю истин
Весом в трёх Аристотелей
и одного дебила
Для
соблазнения сеньориты
Сартиру
Своим румянцем из гопитала
и «Мы», и «Я» манила
Протухшее
Время
растекается, подобно
свежему сыру!
Сознаюсь, я жрал замусоленные с
чесноком
Муссолиновы усы,
Сознаюсь, мне снился
Гитлер, тот, что кГбшний нарком,
Целуйщий усы
Сальвадора в дали,
Казамоле Синфеторэ,
Пауза выше бурджхалифа
И ниже Наполеона.
Шок.
Песчано пугливая Подлива
Загустивший в зеготе вливается в висок
Я
свин свон
В
сим суде свиней,
Что бытействует бытодняподжигателем,
Я не серотка для вины весенний,
Ты хоть шарф обгони
Бытосквозателям.
Бытосквозателям
логицизм
пробури,
Из извилин
в зернистой воле готовит быстрый бариста.
Готовит кофе
и закуску веру
в поезд «молчи».
Ты хоть
«да» давиди
дадаиста