– Боюсь, это наша последняя трапеза, – тихо и печально вздохнул Мужун Синь, в изнеможении усевшись.

– Ну и что с того? Рано или поздно смерть придет за каждым. – Цуй Минчжу лишь слегка улыбнулась, не выразив и тени страха. Ее глаза источали нежность и были по-прежнему прекрасны.

Увидев невозмутимость жены, Мужун Синь невольно восхитился.

– Хорошо, так встретим же смерть с достоинством! Все-таки жены рода Мужун незаурядны. Ты вроде всего лишь женщина, а обладаешь таким бесстрашием, так почему я, достойный муж, должен бояться смерти? Давай, давай садись рядом, жена моя.

Мужун Синь притянул Цуй Минчжу за руку, ласково обнял ее за талию и усадил за стол. Казалось, будто их ушедшая в прошлое крепкая супружеская любовь воскресла. Как жаль, что этот сладкий миг так короток. Мужун Синь прекрасно знал, что Цуй Минчжу сильна духом, а потому не стал ничего скрывать и поведал ей о намерении государя приговорить его к самоубийству.

От одной мысли о Цао Гуе, которого за измену расстреляли по приказу Юйвэнь Ху, у Мужун Синя мороз прошел по коже. А ведь когда-то давно Юйвэнь Ху, Цао Гуй и он сам были товарищами, вместе выросшими в Чжэньчуане. Они втроем проливали кровь на полях сражений, вместе завоевали эту прекрасную страну, а затем Юйвэнь Ху сделался ее единоличным господином, позабыв об изначальном уговоре пожинать плоды славных побед вместе. Всему виной сладкий вкус власти, он кого угодно с ума сведет.

– Считай, что, поступая так, его величество вспомнил вашу старую дружбу. Ведь он позволил тебе сохранить достоинство полководца и позаботился о твоем потомстве. – Дослушав, Цуй Минчжу сохранила спокойствие, ни капли не изменившись в лице.

– Позаботился о моем потомстве? Не стоит заблуждаться на его счет, он все-таки император, а не братец Юйвэнь Ху из моего детства, – холодно хмыкнул Мужун Синь.

– Источник силы, которой обладает власть, – в сердцах людей, сама по себе она лишь уличный трюк, лишь призрак в воздухе. – Цуй Минчжу согласно кивнула.

– Когда меня не станет, что ты будешь делать? – прямо спросил он ее, когда они осушили по третьей чарке.

– Я последую за тобой, – не раздумывая, ответила Цуй Минчжу, одарив его ясным взором.

– А как же Цзялянь? – резко спросил Мужун Синь. Готовность жены последовать за ним в могилу не обрадовала его, а, наоборот, расстроила.

– Точно! Цзялань же вышла замуж, у нее есть поддержка родни мужа, так почему бы не отправить Цзялянь к ней? Цзялань сама сможет позаботиться о единственной сестре. – Цуй Минчжу больше не боялась супруга, на ее лице появилась хитрая улыбка.

– Ты уже увезла Цзялянь отсюда? – Мужун Синь знал уловки жены: она обладала острым умом, так что, раз могла спокойно сидеть здесь и выпивать с ним, значит, уже успела надлежащим образом уладить какое-то важное дело.

– Да, я отправила ее в горы Куньлунь, чтобы она скрылась в небесных садах Сюаньпу, с ней ее наставница Лин Босян. Я и моя дочь не будем в бегах. – Позиция Цуй Минчжу была очевидна.

– И у тебя при дворе есть свои люди? – Мужун Синю все стало ясно.

Раз у него получилось подкупить людей при дворе, так почему бы и его жене не поступить так же? Всего лишь надо серебряной монетой звякнуть.

– Горы Куньлунь отсюда далеко, а Цзялянь еще мала. Хорошо, что с ней в Сюаньпу будет ее наставница, она не позволит никому ее обидеть. – Сердце Мужун Синя разрывалось при мысли о младшей дочери, которой было всего двенадцать лет.

– Все лучше, чем гора Дахэйшань в Ляобэе, – тихо пробормотала Цуй Минчжу.

Вспомнив о жене и сыне, заключенных под стражу на вечно холодной горе Дахэйшань в Ляобэе, Мужун Синь стыдливо опустил гордую голову. Он даже не знал, живы ли они. Это главный позор его жизни, на который пришлось пойти из-за поражения на поле боя. Однако именно благодаря этому позору он обрел уважение предыдущего императора, который пожаловал ему титул и земли, из-за чего Мужун Синь смог наслаждаться безбедной жизнью и славой вплоть до настоящего времени. А теперь все снова будет как прежде, даже еще хуже. Члены рода Мужун, Правители Великой Пустыни, оказались на пороге истребления, и ему самому не сохранить своей жизни.