Ночь ежится. Предчувствием бессилия зажигает яркую немигающую каплю в оборках покрывала, которой уготована участь противостоять юной бесплотности надвигающегося. Еще невидимого.
Митька работал. Времени не было, нужно выходить срочно. Забрал у Хакима антидог.
– Вперед, вперед! Догоню!
Сбросил перед стеной оба эрдэ. Полез наверх, в нору. Фонарем. Крови немного. Растер ладонью. Антидог. Вниз. Стена чистая. Антидог. Забрал все, осветил, проверил. Антидог. Отбежав назад, еще. Вперед, тоже.
И уже круча обвала, волны непроходимого каменного поля. Ближе к левой стене. Шаткая опасность ловушки. Нога в щель – огнем в колено – и конец. Не напрягаться! Легче! Быстрее.
Глухой сдавленный стон откуда – то из глубины. В свете фонаря узкий провал, на самом дне лежит черный. Странный шлем, броня.
– Сейчас, сука!
На колени, прижав фонарь к стволу, сует вглубь. Клокочущий хрип, под шлемом отсвет красноты.
Нажать!.. Свой он… Свой же! Кулак в кровь. Нахлынуло из забытья криком раздавленных слез.
– Ты, сволочь, если… не сдохнешь… Запомни! На всю жизнь! Должник ты теперь, падла!
…Глухой разрыв. Очередь. Разрыв. Еще. Летящее в вершинах слабое эхо. Митька не слышит – он уже за завалом. Ночь рвется вдалеке, на длинном переходе к Паку.
Коротко вспыхнув, луч Митькиного фонаря выхватывает спины четверых, тяжело бегущих в пологий подъем впереди.
Ермак разбил рацию. Хаким ушел по своим делам. Маркелыч держался в норме, розовый. Не мужик – кремень. Каштаринцев пришлось, правда, поорать от души – сначала ж влепят, а потом разбираться, кто да что. Приняли с радостью, братаны. Рассказывали про бучу у каких – то спец, то ли местных, то ли еще откуда-то. Летюху аж пришлось на трубу подорвать. Тот обматерил, чуть по рации ногой не въехал – и дальше дрыхнуть. А те еще бились, километрах в пятнадцати. Только – только стихать начало. Нашли время духов гонять, чудики. Дня им мало.
Хакимовы разведданные ушли в штаб. Всех кроме него, конечно, представили к муделям. Но ему вроде по хрену. С бабками. Ох, и любит же. А чего? Что есть, что нет – капуста. Маркелыч знает точно, поэтому и не переводятся.
Конец ознакомительного фрагмента.