–  Когда придет врач? – спросил Вован жену.

– К вечеру. Скоро, я думаю. Итак, уже шесть.

Звонок. Жена бежит открывать дверь.

–  Здравствуйте, Вера Олеговна. С Димкой совсем плохо.

–  А что он ел?

–  Да как всегда, все обычное.

–  Молоко пил?

–  Да, конечно, но Вы же знаете, – мы все только в магазине берем.

–  Да теперь, что в магазине, что на рынке… И там, и там все, что угодно, могут всучить.

–  Перестройка… – неожиданно даже для себя добавила жена.

Вера Олеговна спокойно, но, не мешкая, прошла в ванную, тщательно помыла руки, потом прошла в маленькую комнату, где лежал Димочка. Она, ничего не говоря, стала долго и внимательно смотреть за поведением ребенка.

В это время Вован продолжал делать то же самое, что делал и без врача.

– Кефир из нашего молочного давали? – задумчиво спросила Вера Олеговна.

–  Да, вчера вечером, – ответил Вован.

– Плохо. Там часто некачественное продают. Уже не раз я в этом убеждалась.

–  Но все как положено, даже сроки на упаковке проверяли.

–  Да сроки у нас могут любые поставить, лишь бы продать.

Вера Олеговна продолжала стоять, смотреть и напряженно о чем-то думать. Было видно, что ей тяжело сказать что-то родителям, но, наконец, она сказала:

–  Я много в больнице раньше работала и сколько раз видела, как вот такие вялые детишки, а Димуля явно очень вялый, почти за час уходили, то есть мы их теряли, я хотела сказать…

–  Так что делать? – встревожился еще больше Вован.

–  Ладно, пусть там ругаются. Но я прямо сейчас вызову неотложку, – быстро и внятно сказала Вера Олеговна, – где телефон?

Она вышла в коридор, сняла трубку и набрала номер:

–  Это зам. Главного Врача Поликлиники номер три Вас беспокоит, – спокойно сказала Вера Олеговна в телефонную трубку, – у нас тут малыш «уходит». Уже поздно, я знаю… Она выждала паузу, пока на том конце провода что-то говорили…

– Я Вас прошу, именно, неотложку прислать, и ничего другого, будем госпитализировать. Я не уйду отсюда, пока не дождусь машины. Пишите адрес…

На той стороне что-то стало происходить, потом врач еще раз предупредила, что будет сама сидеть и ждать машину и повесила трубку.

– За такие мизерные деньги никто ничего не хочет делать, – обратилась она к родителям, предварительно присев на краешек кровати, на которой полусонно лежал Димулька, – в педиатрии остались одни фанаты этой специальности. Есть, конечно, еще и вымогатели, но они постепенно в более простые области уходят.

– В какие? – поинтересовался Вован.

– В частное акушерство, в «левые» гинекологи, которые могут любые болезни проституток вылечить и тому подобное.

– А как же дети, будущее России?

– Дети это забота родителей, так, видимо, правительство считает.

Так за беседой, в общем-то, ни о чем, кто спрашивает нас о том, что, действительно, нужно обывателю, как говорят в Германии бюргеру, прошло часа полтора-два. В томительном ожидании Вера Олеговна рассказала, что приехала из глубинки, думала стать детским врачом и стала им, спасибо Советской Власти, но вот теперь, не понимает, что происходит.

– Так ничего нового не происходит, – говорит Вован, – при Советской Власти номенклатура все имела, но все это было левое, ворованное. Им просто захотелось, открыто, все это иметь. На какие деньги дочь Брежнева летала каждую неделю в Париж? Ответ ясен. А теперь, дескать, каждый может ваучером воспользоваться, а как вы воспользовались, Вера Олеговна?

– Продала за 25 тысяч, десять раз в метро съездить…

– И мы также, а вот господа из номенклатуры, взяв казенные деньги, их у нас и выкупили таким образом. Якобы они деньги от вложения этих ваучеров в какое-нибудь дело направят на возврат кредита, который сами себе выдали, а прибыль будут делить в виде налогов с государством и все заживут лучше некуда.