Не успел затихнуть топот копыт вражеской конницы, как стены императорского замка вновь задрожали под вражеским натиском, содрогаясь под ударами многоголовой гидры, со всех сторон окружившей последнее пристанище последнего византийского императора. Не только отчаянной храбростью, но и великой хитростью защищала императорская дружина столицу православия, пытаясь остановить натиск врагов, опьяненных кровью неверных.

Сам император третий день без устали передвигался по осажденной территории, подбадривая и утешая обреченных на смерть подданных. По его приказу еще накануне был заперт железными цепями вход в глубокую Золотую гавань, славные морские ворота Константинополя. Быстроходные вражеские суда не могли проникнуть сквозь надежную преграду, вызывая гнев и раздражение опьяненного близкой победой султана, спешившего первым ступить на вожделенную землю.

Османский султан не отнимал от глаз подзорную трубу, втайне восхищаясь красотой и роскошью города. Он подолгу и пристально рассматривал красивые дворцы из белого и розового мрамора, которые возвышались на зеленых холмах. Его взор радовали белоснежные мраморные скульптуры, белеющие среди цветущих садов, орошаемых многочисленными фонтанами. Но каждый раз он поворачивал подзорную трубу в центр города, где на главной площади возвышался великолепный собор Святой Софии, который уже несколько веков на весь мир славился красотой золотой и серебряной росписи и никто со времен царя Соломона не знал ничего богаче и прекраснее этого собора.

Жаждущий крови неверных, надеясь на богатую добычу, султан не выдержал искушения и отважился на великую хитрость. Наблюдая за битвой с противоположной стороны гавани, он решился на отчаянный шаг, заставив себя забыть об отвращении правоверных к грязной свинине. Уверенный в том, что победителей не судят, и он действует по воле великого аллаха, султан приказал перетащить свои суда по смазанным свиным салом доскам, обогнув сухим путем неприступный вход в вожделенную гавань.

Овеянный неувядающей славой Константинополь пал смертью героя вместе со своим последним императором, бесстрашным Константином. Истекающий кровью, тяжелораненый государь дождался гонца, известившего о том, что обоз с византийскими сокровищами в сопровождении его родного брата Фомы благополучно достиг границ римской империи. Слабая улыбка озарила изможденный лик императора, услышавшего долгожданную весть, растаяв на бледных устах вместе с последним ударом бесстрашного сердца.

Вместе с обозом, увезшим из обреченного Константинополя бесценную библиотеку, вобравшую бесценную мудрость земной цивилизации, навсегда покинула великий город единственная, избранная самими небесами на роль ее вечной хранительницы, последняя наследница византийской короны.

ГЛАВА3

За три дня до начала последней битвы ярким солнечным утром, из Константинополя в сопровождении вооруженных до зубов двух сотен конников, выехали тяжело нагруженные повозки, заботливо прикрытые парусиной и обвязанные крепкими веревками, скрепленными между собой замысловатыми узлами.

Впереди обоза мягко покачивались кареты, украшенные золотыми гербами византийских императоров. В глубине одной из вместительных карет восседал Фома Палеолог, избранный императором Константином исполнить святую волю предков.

Опечаленный вестью о кончине брата и нелегким расставанием с родиной, Фома с озабоченным лицом наблюдал за дочерью-подростком, сидевшей напротив него на мягких бархатных подушках. Раскрасневшуюся от волнения единственную дочь радовало все, что она видела из окна кареты, тайно покинувшей город. Зоя мило улыбалась отцу, опечаленному неведомыми ей заботами, стараясь развеять его невеселые мысли своими рассказами о дальних странах, о которых ей поведали ее многочисленные наставники и воспитатели.