Вскоре они отделились от компании Зверя, который сам стал инициатором расхода. Парни даже не попрощались. И вот две молодые пары зашли довольные и радостные в кафе с традиционной кухней. Ребята заказали себе лапши, хотели узнать, как вкусно и исконно ее могут приготовить коренные восточники. Они сидели у окна за деревянным высоким столом, где в центре стояла пара свеч. Началась крайне оживленная, веселая беседа с наблюдениями за покинутой суетой снаружи. В основном, Анна, Арти и Фрола хохотали от шуток Като, который в определенных ситуациях генерировал их тысячами.

В процессе разговоров Като постоянно замечал, как Арти неестественно вел себя с девушками. Перед ним сидел словно другой человек, который вдруг надевал на себя маску приятного джентльмена.

“Зачем же так переигрывать и меняться в женском обществе?”, – думал Като, – “Хотя, может, это он – настоящий Артед, который только в подобном окружении может себя раскрыть”.

Однако зацикливаться на этих раздумьях Чешуа не желал, сейчас он был слишком разгорячен. От Като исходила живительная энергия, а все за столом обхохатывались от пересказываемых им отцовских анекдотов. Ему было очень жаль, что такой жанр юмора стремительно терял свою популярность, поэтому он пытался его реанимировать при удобном случае.

– У меня папа тоже любитель анекдотов, особенно когда напьется. Не представляю, откуда он столько знает. – Сказала Фрола, еле упираясь локтями о стол. Ей как будто хотелось свалиться бесчувственным овощем.

– Мой тоооооооже! – Добавила Анна.

Оживленный разговор ребят часто перекрикивался еще более оживленными возгласами и писком восточников с кухни, для которых было привычно говорить обыденные вещи на повышенных тонах. Вдобавок из-за избытка подсолнечного масла креветки зажаривались с шумным шипением.

“Идиот, ты снова пережарил морского гада! Океан бы тебя распял за такое посредственное отношение к его дарам!!!”, – орал повар-восточник на своего ассистента, который сразу же ответил, – “Киншики-сан, такого больше не повторится! Но эти белые ублюдки и такого сожрут, вон какие радостные сидят”.

– А петь, точнее, завывать, не начинают, когда поддатые?

– Ооо, вот здесь ты попал в точку. У меня всегда кровь из ушей льется, когда мои предки всем столом хор устраивают, – продолжала истощенная Фрола.

– Это до или после того, как начинают вытаскивать все свои фотоальбомы?

– Да-да. Там и свадебные фотки, и школьные, и с походов на природу. Все гости еще постоянно начинают сравнивать меня с отцом. Разгорается дилемма “похож или не похож?”, – уже на все кафе горланил Като.

– У меня все то же самое! Я еще всегда ржать, как лошадь начинаю, когда вижу, как нелепо они раньше одевались. – Продолжала мычать Фрола.

– Давай пять! – Подхватил единственную с ней общую вещь Каткема. В остальное же время диалога между ними не происходило.

Они хлопнулись ладошками, а Анне это явно не понравилось. Блондинка гневно нахмурилась, отвернула голову и слегка отодвинулась от Като. Так как они сидели в обнимку, руки Каткемы стали сильно вытянуты в сторону, что создавало дискомфорт. Чешуа попытался словить ее недовольный взгляд, но ему не удалось. Като понял, что к чему, но извиняться не желал, по его мнению, он ничего похабного не сделал.

Артед тоже затаился в молчании, но из-за другой вещи. Он пригорюнился, когда ребята стали говорить о родителях. У Арти не было отца, поэтому ему было больно слышать, как Като с Фролой обсуждали вещи, которые на самом деле символизировали благополучие в семье. Арти желал хотя бы на миг испытать те же чувства.