Бабушка уже не раз говорила: вот женится твой Вит, что делать будешь? Да не знаю я! Понимаю: не будет же он вечно со мной на велосипеде кататься, прочитанные книги обсуждать, про своих девчонок рассказывать и советы просить. Только как-то грустно становилось, когда об этом думала. Мы с ним с трёх лет дружили, сложно найти темы, о которых не могли поговорить. Вит мне вечно уроки списать давал, подсказывал. Потом стал с девушками встречаться, а я у него как консультант: что кому сказать, как понять, чего они хотели… Бывало, записки ему передавала. В нашем классе уже все привыкли давно, что для Вита есть девушки и есть я… Как брат и сестра мы с ним в общем, но не родные.

Только у нашей дружбы была оборотная сторона: девчонки со мной своими секретами не больно-то делились, и дружба с ними не складывалась. До сих пор об этом не задумывалась – у меня есть Вит! Нет, не хочу даже думать о времени, когда его в моей жизни станет всё меньше и меньше, а потом, может совсем пропадёт.

***

Я распаковала все коробки, навесила этикетки. Красивые блокноты разложила на прилавке, специи спрятала под стекло, зелья расставила по полкам, бутылочки выставила на витрине. Только собралась чуть отдохнуть, как старинные часы с маятником, висевшие над камином отбили пять… Почта же закроется!

Кто угодно мог сказать: «Ну и что? Завтра будет новый день!» И прав был бы…

− Ты чего ещё тут? – бабушка зашла в лавку через дверь для посетителей. Хорошо ей говорить! Сама оставила меня и ушла в город: «Агнешка, скупиться надо, у нас яйца закончились и хлеб. Ещё к пану Рымбе зайти, мяса взять и чего-нибудь у Команской – к чаю».

Я укоризненно уставилась на неё, но не такова была панна Арабелла, чтобы промолчать в ответ.

− А ты на почту ходила? – пригвоздила она тут же вопросом. Да, ходила, три раза!

− Бабушка! Я только закончила товар разбирать! – голос звенел от обиды и возмущения. – Давай уже завтра зайду.

− Через полчаса почту закроют! Никаких завтра! Если поторопишься, как раз успеешь.

Идти минут двадцать быстрым шагом. Бесполезно ей говорить − почтари будут очень мне «рады» за пять минут до конца рабочего дня.

− Иди-иди! Нечего мне тут глазки подкатывать! Если гулять пойдёшь, не позже десяти возвращайся! Слышала?

− Хорошо, − процедила я уже от дверей.

− Агнешка!

Да что ж такое?!

− Ты забыла зелье забрать, которое отправить надо!

Совсем заработалась! Я вернулась, положила флакончик в сумку − показалось, или розовато-сиреневая жидкость от моих прикосновений начинала фосфоресцировать? Из-за этого замешкалась на пороге, снова достала её, повертела в руках. Правда! Стоило прикоснуться к бутылочке, как под моими пальцами за стеклом вспыхивали и гасли беловато-золотистые искры. Это зрелище так завораживало, что я, похоже, так и замерла перед дверью. В себя привёл голос бабушки:

− Ты чего там застыла? Почта закроется! Забыла, что ли: нельзя мешкать на пороге – дороги не будет!

− Да иду я, иду! – флакончик, наконец, уютно устроился в сумке, а я закрыла за собой дверь, вздыхая полной грудью теплый августовский воздух.

Днями ещё тепло, но стоит солнцу спрятаться за горизонтом, как ночной холод напоминает: осень наступит уже через две недели. Бабушка часто ворчала, что раньше тепло бывало до самого ноября, а нынче уже в августе приходится вечерами надевать теплую кофту. Кофты я не очень люблю, потому, захватила с собой свою «вечную» кожанку. С ней отлично смотрится черная футболка, на которой самолично вышила белого осьминога – символ знаменитой ведьмы, той самой, которой я «седьмое колено». Да, всяк гордится тем, что у него есть. Мама меня успокаивала, что и ведьмой можно хорошо устроиться. Вон пани Сальда – у неё отбоя нет от заказчиков!