– Отказали за отсутствием события? – уточнила я у Пилютина.

– Да, за отсутствием события преступления.

– Понятно. Никита Владимирович, мне не так просто будет заполучить материал.

– Я отдаю себе в этом отчет, – заторопился Пилютин. – Попробую решить этот вопрос с городской прокуратурой, попрошу нашего начальника бюро, он поможет.

– Никита Владимирович, а почему именно я? Может, вам поговорить с операми в том районе? Или в главке? Там есть отличные ребята…

Никита Владимирович усмехнулся.

– Мария Сергеевна, я уже говорил с Синцовым. И с местными операми общался. Они все твердят одно – нужен нормальный следователь.

Я вздохнула. Конечно, лестно, что меня считают нормальным следователем, способным из любви к искусству ковыряться в безнадежном материале. К моим тринадцати реальным делам – неплохой довесочек. Я прислушалась к своим ощущениям; варианты возможны такие: а) мне страшно захочется раскрутить эту ситуацию, и я сделаю все, что от меня зависит, чтобы получить дело в свое производство; и б) мне страшно захочется раскрутить эту ситуацию, но голос разума пересилит, и я найду предлог отказаться, чтобы не нарываться на проблемы в виде лишнего «глухаря» и косых взглядов коллег.

Прислушиваясь к себе, я вознесла молитвы своему ангелу-хранителю, чтобы он выбрал вариант «б». Но ангел-хранитель, похоже, был карьеристом. И заткнул голос разума.

– Когда пойдем к руководству? – спросила я Пилютина.

К моему удивлению, руководство подозрительно легко согласилось на эту авантюру.

– Я не возражаю, – вяло сказал заместитель прокурора города. – Если вы считаете, что лучше справитесь… Только чтобы не в ущерб своим делам. У вас мы ничего забирать не будем.

Наверное, подумали, что раз сам заведующий бюро судмедэкспертизы подключился, пойдут жалобы, так что лучше возбудить и поручить дурочке, которая сама на это нарывается, – размышляла я на обратном пути к себе в район. А уж если и дурочка там ничего не нарасследует, можно будет развести руками: видите, мы сделали все, как вы хотели, а то, что результатов нет, – это уже не наша вина.

Я просто недооценивала масштабы последствий. Второй раз я удивилась уже тому, что материал прибыл буквально на следующий день. И привез его заместитель прокурора того самого района. Открыв дверь в мой кабинет, он улыбнулся так злорадно, что у меня душа ушла в пятки. Так бывает в следовательской жизни: тебе говорят – возьми дельце плевое порасследовать; берешь его с легким сердцем и обнаруживаешь, что в дельце такие люди запутаны, что лучше сразу уволиться, а то и застрелиться, чем пытаться их просто вызвать на допрос.

Зампрокурора как-то боком подкрался к моему столу и положил передо мной пухлую папку.

– Это что, материал по трупу? – подозрительно спросила я. Как правило, отказные материалы такими толстыми не бывают.

Зампрокурора гаденько хихикнул.

– Это материал по трупу Кулиш, и бонус.

– Какой еще бонус?

– Городская велела передать вам отказник по Кулиш, и с ним вместе еще уголовное дело по убийству.

– А при чем тут какое-то убийство? Оно что, имеет отношение к смерти Кулиш? – заволновалась я. – Так мы не договаривались.

– Ну, я уж не знаю, как вы с городской договаривались. А мы решили, что раз вы сами напрашиваетесь на лишние дела, то, значит, не слишком загружены. А у нас народ зашивается. Так что вам, с приветом от прокурора города, еще одно наше дельце. Глухаречек.

Такого вероломства я не ожидала. Я у них забираю заведомо безнадежный материал, а они мне, вместо благодарности, еще работенку подкидывают. Ну что ж, правильно, доброе дело не остается безнаказанным.