– Ты отпускаешь меня в Империю? Честно? – она даже приподнялась, но её ноги отозвались дрожью, и она поспешно рухнула обратно на стул. – Но… как… папа… я не понимаю, что… почему?!

Господин Виллиэн слегка улыбнулся:

– Я же не тиран. Я не стану тебя неволить. Ты уже взрослая и можешь сама распорядиться своей жизнью.

– Прости нас, Амисалла, – прибавила госпожа Виллиэн. – Видишь, мы тоже ошибались, и очень сильно… Пожалуйста, не держи зла. Мы запрещаем тебе что-то не из вредности, а потому, что очень любим и боимся… потерять, – промолвив последнее слово сиплым шёпотом, она опустила голову и украдкой смахнула слезинку.

– Мам… – прошептала Амисалла и снова предприняла безуспешную попытку подняться, – мам, ну что ты?

В два шага приблизившись к ней, родители синхронно склонились и крепко обняли её, словно собираясь задушить своей любовью и раскаянием. Разум вновь стремительно выплыл за пределы её тела, и она утеряла контроль над своим языком. Судорожно сжимая руки родителей, она шептала:

– Я тоже такая дура… почему же…

Долго длилось это очаровательное мгновение, но ей хотелось, чтобы оно продолжалось и продолжалось, и потому оно показалось ей пролетевшим стремительно. Схлынувший тёплый порыв разомкнул их руки, и родители вновь оказались на несколько шагов дальше от неё, но всё же не так далеко, как вначале. Она не узнавала их лиц: они словно помолодели на десяток лет, и в их движениях вдруг проснулась юношеская энергичность. Улыбаясь ей совсем молодой солнечной улыбкой, госпожа Виллиэн промолвила:

– Конечно, одну мы тебя не пустим. Но Биркан согласился присмотреть за тобой. Ведь ты его помнишь?

– Конечно, – улыбнулась Амисалла.

Биркан был лучшим другом её родителей, но в последние восемь лет он безвыездно жил в Империи, и она могла общаться с ним только посредством писем, которые далеко не всегда доставлялись по адресу и в срок.

– Недавно он переехал в Столицу, – сказала мать, – и он согласен присмотреть за тобой!

Амисалла недоверчиво и радостно распахнула глаза. Её сердце, мигом запылавшее и ускоренно забившееся, застряло в горле.

– Правда?..

Госпожа Виллиэн слегка наклонила голову и умиротворенно прикрыла глаза. Не помнящая себя от радости, Амисалла с визгом выскочила из-за стола и бросилась обнимать и целовать обоих родителей. Она не понимала, что именно кричала, откуда взялись здесь Линна и Лиордан и как она смогла закружить их в своих объятиях, все её ощущения и мысли опять смела радость. Хохоча как безумная, она падала на кровать, вскакивала, поднимала голову и падала опять, не замечала боли от столкновения с окружавшими её предметами. Ей всё вокруг казалось мягче, теплее и нежнее, чем оно было. Родители с мирной улыбкой наблюдали за нею, пока она, окончательно овладевшая собою, не подошла к ним, с неожиданно нахлынувшей неловкостью одёргивая платье, и не спросила тихим, но полным счастья голосом:

– Когда я выезжаю?

– Послезавтра на рассвете.

Покачиваясь после четырёхдневного морского путешествия, Амисалла стояла на шумной столичной пристани и зорко озиралась по сторонам. Вокруг неё сновали, безумолчно шумя, самые различные люди, но в их месиве она не находила нужного ей – Биркана. Может быть, он вообще забыл о том, что должен её встретить!

Сколько она здесь находилась, она не знала: она давно потеряла счёт времени. Устав держаться на ногах, она отступила в тень, отбрасываемую долговязым и согбенным, словно старушка, фонарём и присела на свои чемоданы. Отсюда ей было гораздо удобнее наблюдать за имперцами, не привлекая к себе особенного внимания.