Отвергнутая невеста дракона София Руд

1. Глава 1. Подлость

Я бегу по академии вся в слезах, босая, потому что туфли слетели. Больно! Больно не ногам, больно сердцу!

Ловлю надменные взгляды и усмешки. Я никогда сверстникам особо не нравилась: тихая, неприметная, ещё и не с самой привлекательной внешностью. Я привыкла быть тенью, но сегодня свет всех звёзд сошёлся на мне, и вовсе не по хорошему поводу.

Стейша, моя единственная сестра, в край обезумела. Я не знаю, как она смогла отыскать мой личный дневник, притом, что я его очень умело прятала. Она размножила страницы, и теперь они повсюду: в руках у каждого, в ногах у каждого!

Моё сердце, моя душа, мои мысли, надежды и страхи в один миг стали поводом для шуток и насмешек.

— Какой позор! Думаешь, Рэй посмотрит на такую замухрышку, как ты? Да он себе глаза скорее выколет! — говорят мне девицы и морщат нос так, будто перед ними не человек, а нечто ужасное.

Да, я далеко не красавица. Но и не чудовище.

Бледная кожа с веснушками, тусклые волосы, ростом не вышла, к тому же ещё и полновата немного. И это при том, что я уже полгода сижу на рисе и воде и падаю постоянно в обмороки. Даже семья негодует, в кого я такая уродилась.

Мама была красавицей. Золотистые пышные волосы, синие миндалевидные глаза, и самая прекрасная на свете улыбка. Я не знаю, чем пахли ее руки, не знаю, тепла ее объятий, так как мама умерла, когда я была маленькой. И если бы не слуги, то у меня не сохранилось бы ни одного ее портрета.

Отец тоже весьма хорошо сложен. Коренастый шатен с идеальными пропорциями лица, а я… Я ходячий повод для насмешек, тон которым задаёт моя единокровная сестра.

Не знаю, чем я ей не угодила. Может быть, она меня стыдилась и потому в какой-то момент решила, что если дразнить меня на людях и потешаться надо мной, то мы перестанем быть для всех сёстрами. Впрочем, так оно и получилось, потому в этой академии у меня так и не получилось найти друзей.

Прошлые пакости Стейши я могу попытаться понять, но то, что она сделала сегодня, – слишком подло! А самое страшное то, что Рэйдар тоже может это увидеть.

Выхватываю из рук смеющихся адепток очередной лист и спешно сую в свою сумку. Места в ней почти не осталось.

Боги, да сколько же Стейша копий наделала?

Поднимаю с земли ещё один лист, хочу кинуться за следующим, но на него наступает носок красной дамской туфли примечательного дизайна с золотым узором. Гадать, кому эта туфля принадлежит, не нужно, — драконша из знати — Розалинда со всей своей свитой.

— Боги! Кто тут у нас? Звезда последнего скандала? — усмехается блондинка и втаптывает лист в сочную траву и землю своим острым каблучком.

— Вы только посмотрите на неё. Посмела мечтать о Рее? — брякает она приспешницам.

Свита Розалинды кривит лицо, а все прохожие адепты, чуя назревающий скандал, стягиваются в кольцо вокруг нас.

Как же дурацки получается: я практически стою перед драконшей на коленях из-за гоблинского листа. Тут же вскакиваю на ноги, отряхиваю платье и поднимаю голову. Вспоминаю самые важные для меня слова, сказанные лучшим мужчиной на свете: «Тебе нечего стыдиться. Это им должно быть стыдно за себя! Не внешность определяет человека, а поступки».

Так когда-то сказал четырнадцатилетний мальчик десятилетней напуганной девочке. Мне. И с того самого дня, хоть мы больше и не встречались, только он и жил в моём сердце.

— На что ты надеешься, чучело? Что, думаешь, сделает Рэй, когда всё это увидит? Влюбится в тебя? — хохочут девчонки.

А мне обидно до слёз. Обидно, что любовь, которую я трепетно хранила в сердце, стала поводом для их насмешек.

Они спрашивают, чего я хотела? Ничего. Я не глупая, я не смела о нём мечтать, зная, кто я, и кто он. Сама посредственность и первый красавец академии, при виде которого девчонки не могут сдержать визга.

— Показать ему? — Розалинда машет передо мной листом, дразнит с надменной усмешкой.

— Отдай! — рычу я и уже готова сделать выпад, но застываю, когда вижу Его!

Высокий, безупречный. Широкие мужественные плечи, обтянутые кипенно-белой рубашкой. Идеальное, словно выточенное из камня лицо. Тёмные густые волосы немного взлохмаченный, но Рэю даже это идет. А эти глаза… Боги!

Вот в такого мужчину превратился тот самый четырнадцатилетний мальчик, Рэйдар Герр.

Но он не помнит меня. Мы уже почти год в одной академии, и он ни разу не посмотрел в мою сторону. А подойти я так и не осмелилась. Мне даже дышать становилось сложно от одного взгляда на него. Всё, что я хотела, — это просто смотреть на него со стороны до самого выпускного. Большего мне было не нужно. Тем более того, что сейчас происходит!

Рэй окидывает взглядом толпу и останавливается на мне. На моём, несколько испачканном платье и босых ногах…

Боги! Боги! Боги!

Какой стыд!

— Что тут у вас происходит? — раздаётся грозный голос Рэя и вибрацией протекает под кожу, а оттуда бьёт в самое сердце.

— Всего лишь знакомимся поближе с твоей сумасшедшей поклонницей, — выдаёт Розалинда, взмахивая листом из моего дневника. — Ты ведь тоже это видел?

Только не это!

Рэй не стал бы это читать! Он не из тех, кто станет читать чужие дневники, он не будет потешаться над чужими чувствами. Он не такой!

Но тогда почему его глаза так вспыхивают? Почему он так гневно смотрит на меня?

— Значит, это ты хозяйка дневника, Белла Румаш? — Рэй обращается прямо ко мне, и сердце срывается в пятки.

2. Глава 2. Сердце вдребезги

Киваю и понятия не имею, чего от него ожидать. Рассердится? Спасёт? Пристыдит тех, кто так подло обошёлся с чужими чувствами? Именно так бы и поступил тот четырнадцатилетний мальчик. Уже тогда Рэй был на голову выше других. А теперь он и вовсе взрослый мужчина.

Но то, что я сейчас вижу в его взгляде, скорее пугает, чем вселяет надежду.

Почему он выглядит таким грозным?

— Концерт окончен, расходитесь, — велит Рэй толпе, жаждущей шоу.

Адепты когтями готовы вцепиться в землю, лишь бы посмотреть, но с ним спорить не смеют. Его уважают, его почитают даже те, кто лично незнаком.

— Тебя это тоже касается, Роза. — Рэй обращается к блондинке, что отступает всего лишь на два шага, надеясь остаться.

Красавица дует губки и плетётся следом за свитой, а Рэй делает шаг ко мне.

Всего лишь один шаг, а внутри всё застывает. Всё, кроме сердца, которое грохочет сейчас как бешеное.

Не знаю, куда себя деть, и вот-вот икать начну от нервов.

— Я тебя помню, — выдаёт парень, вновь окидывая меня взглядом. — Та маленькая девочка. Не ожидал от тебя такого.

Не ожидал чего?! Боги, он что, в самом деле, всё прочитал?

— То, что ты написала в дневнике, — правда?

Рэй впивается в меня таким взглядом, что дышать почти невозможно.

Хочу ответить, но от страха слова не идут. Робко киваю, и Рэй буквально вспыхивает от злости. Накидывает полог тишины. Зачем?

— Кто бы мог подумать, что ты настолько чокнутая! — произносит Рэй.

Его зрачки от гнева обращаются из кругов в вертикальные линии, а голубая радужка будто бы искрится. Но вздрагиваю я не от этого зрелища, а от жестоких слов, которые ржавыми иглами впиваются в моё сердце. Губы дрожат от обиды, а горле застревает колючий ком.

Что он там такого вычитал, чтобы назвать меня чокнутой?

— Кем ты себя вообще возомнила? На что ты рассчитывала, интересно?

Режет льдом взгляд Рэя, а я сжимаю дрожащие пальцы в кулачки и втягиваю носом воздух, потому что глаза начинает щипать.

За что он так со мной?

Я не навязывалась. Я не хотела никого обременять. Я всего лишь любила. Тихо, скромно, робко. Даже признаться никогда бы не осмелилась. Я бы унесла всё это с собой в могилу, если бы не Стейша!

И он это знает, если читал.

— Я... Я не хотела ничего плохого.

— Я знаю, что ты хотела. Уж пришлось прочитать. Неужели ты действительно думаешь, что я женюсь на такой, как ты?

Парень окидывает меня таким взглядом, что мне хочется умереть на месте. Нет, я даже не думала, но...

— И не мечтай об этом!

Боль сковывает горло стальной рукой. Не могу сделать вздох, а слеза предательски катится по щеке. Рэй ловит её взглядом, и вдобавок к боли мне становится ещё и стыдно быть такой жалкой и слабой в этот момент.

Я должна возразить, должна что-то ответить, а я не могу, будто язык отказал.

— Давить слезами на жалость не надо. На этот раз я сделаю вид, что не видел того бреда, что ты написала. А ты выкинь все эти глупости из головы и не смей больше попадаться мне на глаза. Всё поняла? — Он выдаёт с презрением, щёлкает пальцами, снимая полог тишины, и уходит как ни в чём не бывало.

А меня трясёт от боли и обиды.

Все смотрят. До сих пор. Не знаю, куда спрятаться от этих скользких взглядов. Обнимаю руками дрожащие плечи и бегу прочь.

Слёзы топят лицо. Душа горит в драконьем пламени. Как же больно! Невыносимо больно!

Бью себя в грудь, надеясь заглушить это разъедающее чувство, но ничего не помогает. Колокол звонит, сообщая о начале занятий, а я не могу успокоиться. Не могу ступить и шага, зная, что меня там ждёт. Насмешки, издёвки.

Серая мышь, посмевшая полюбить первого красавца академии. Ничего же смешнее быть не может, да? А то, как разбивается на осколки сейчас это самое сердце серой мыши, никого не волнует.

Я с трудом доживаю до конца этот день с одной лишь мыслью — спрятаться от чужих глаз. А лучше и вовсе исчезнуть. Раствориться, забыться, больше не чувствовать этот стыд, эту обиду, эту боль.