В кают-компании работает телевизор. Все пялятся на экран, хотя ничего интересного не показывают. Просто через какой-нибудь час хода по губе изображение на экране начнет покрываться «снежком», а потом исчезнет вовсе. И несколько месяцев телевизор будет стоять выключенным. Просто бесполезным предметом интерьера. До следующего возвращения в порт.

25 ноября. Просыпаемся уже вдали от берега. Полярная ночь приближается к своей середине, поэтому рассветет только ближе к обеду.

У моей каюты заедает дверная ручка. Я развинчиваю ее, стараясь не растерять деталей. Вдруг сзади, рядом, прямо под ногами раздается злобное собачье рычание, и я чувствую, как беспощадные клыки впиваются мне в лодыжку. С мыслью: «Господи, откуда ж тут собаки?!» – отдергиваю ногу и, оглянувшись, вижу стоящего на четвереньках светловолосого парня, весело смотрящего на меня плутоватыми глазками. Это он так пальцами тяпнул меня за ногу и мастерски имитировал голос псины. Знакомимся. Инженер-гидролог. Лешка. Помогает собрать мне просыпанные винтики от дверного замка.

Наше судно относится к типу «ПСТ». Расшифровывается как «посольно-свежьевой траулер». Он поменьше, чем БМРТ. Основная профессия таких судов – лов и засолка рыбы, изготовление пресервов, а также выработка рыбной муки и жира. Но в этом рейсе у нас другая задача – мы пройдем от края до края Норвежское и Гренладское моря, где будем охотиться за фронтами. Экипаж у этого типа судов – чисто мужской, каюты для женщин не предусмотрены.

Чтобы команда не скучала, еще в порту перед выходом загрузились селедкой с другого траулера. Идем в море со своей рыбой! Команда будет делать из нее пресервы, пока мы заняты исследованиями. А то же передерутся от безделья!

Наша работа начнется суток через трое, не раньше. Пока это мы обогнем Скандинавию и минуем Фарерские острова!

27 ноября. Радист, объявляя подъем, третий день подряд поставил запись передачи «С добрым утром!», которую сделал еще в порту. Одни и те же шутки и песни по третьему кругу – напрягают.

Рано утром сквозь сон услышал гудение траловой лебедки. Это хорошо. Значит, спускают донный трал. Делается это не для научных целей и даже не для промысловых, а просто подкормиться. Кок готовит бесподобную уху из молодых палтусят!

Лешка нашел в трале крупную самку пинагора. Эту рыбу еще называют «морской воробей». Выглядит она устрашающе: уродливое темно-зеленое горбатое чудище с костными наростами по бокам и динозавровым гребнем на спине. На морде – такие же темно-зеленые, но по форме совершенно человеческие губы. Жалко, чучело из этой рыбы не получается – усыхая, она чернеет и сморщивается. Лешка со словами: «Пинагоровы штаны на все стороны равны!» – вывалил из самки в стеклянную банку розовую икру. Мясо у пинагора не ценится, а икра – вкуснейшая! Ее, говорят, подкрашивают и запросто выдают за осетровую.

28 ноября. Штормит. Мы пересекаем главную дорогу исландских циклонов. Особенно тяжело ночью. Ездишь по постели туда-сюда, стукаясь в переборку то темечком, то пятками. Подушка елозит по лицу, затылку, рвет волосы. Впечатление, что корабль всей ржавой тушей вылетает из воды, а потом с размаху в нее грохается, содрогаясь каждой переборкой. Поразительно, как корпус выдерживает все это многие годы. Кажется: вот-вот разломится.

Камбуз – как погремушка, благо, вся посуда стальная. Но вряд ли они что-то приготовят. Жди консервов.

Заглядывает кок, приглашает на завтрак. Сегодня, в отличие от вчерашнего, палтусовая уха, конечно, не светит. Пинагорову икру всю сожрали с хлебом и маслом за время ночного чаепития в лаборатории, а стоило бы приберечь. Ну, что ж, поглядим: на что там изловчились наши повара.