– Здравствуйте! Редакция.

– Вам нужна сенсация? – спросил неизвестный на другом конце провода.

– Смотря какая. У нас есть рубрика «Народные новости».

– Нет, это не народная новость! Хотя сами решайте, что с ней делать. В город приехала большая делегация из Москвы, практически все руководство Службы эвакуации пропавших во времени.

– Алло, вас очень плохо слышно! Какой службы? Повторите еще раз.

– Повторяю, в Сарове… (далее нечто нечленораздельное на фоне глухих шумов и ударов, а также звука, напоминающего работу старого dial-up модема)… небезызвестная СЭПвВ во главе с одиозным Геращенковым. (и снова то же самое.)

– Кем-кем?.. Вы пропадаете! А звук будто из преисподней, прости господи. Вы откуда вообще звоните? По межгороду или.

– Не важно. Но Геращенков отправился на секретный объект «Гвоздика»!

– Какой секретный объект? Какая гвоздика? Вы бредите?!

– Если поторопитесь, еще сможете их застать! – успел прокричать неизвестный, после чего его голос окончательно потонул в какофонии звуков.

– Кого? Я ничего не поняла! И куда вы звоните? Может, вам продиктовать адрес психиатрической? Я могу! Улица Зернова, семьдесят два! – и стажерка бросила трубку. – Вот ненормальные. Про рептилоидов в прошлый раз на правду было больше похоже!

В это же самое время в районе Саровского кладбища подполковник ФСБ Дмитрий Никитич Геращенков действительно входил на некий объект. Внешне «Гвоздика» напоминала ничем не примечательную будку охранника. Но поскольку в скромной кирпичной постройке легко поместились с десяток гостей из Москвы, можно было бы предположить, что внутри есть нечто большее, чем просто комната размером три на четыре метра.

И действительно, будка служила скорее входом в подземный лифт, откуда Геращенков со товарищи попали в настоящий город в городе. Выйдя на минус седьмом этаже, офицеры подверглись досмотру с пристрастием сразу на нескольких, последовательно сменяющих друг друга КПП. Даже подполковнику пришлось снять с себя всю одежду, пройти когнитивный тест, подтверждающий собственную личность, сдать ряд анализов, взятых особенным образом, и дождаться их результатов, прежде чем делегацию пустили дальше.

А потом за очередными металлическими дверями оказался большой, современный и по-своему красивый морг, больше походящий на банковское хранилище, только ячейки здесь были увеличенного размера.

– Ячейка номер ноль один восемь семь, – сказал Геращенков и протянул сотруднику морга стопку бумаг с несколькими подписями на каждой.

Тот внимательно их изучил, ниже проставил свою и кивнул еще одному коллеге, который повторил по рации:

– Ячейка номер ноль один восемь семь!

Следом пришли в движение какие-то невидимые глазу механизмы, а на слух – будто ветер побежал по трубам. Одна из абсолютно одинаковых внешне ячеек выдвинулась вперед и медленно опустилась вниз. Под отъехавшей крышкой в облаке химозного дыма лежало тело.

– Корнилов Игорь Иванович, семьдесят пятого года рождения, подполковник Федеральной службы безопасности, – зачитал патологоанатом также с погонами ФСБ. – Признан пропавшим без вести актом от двадцатого мая две тысячи восемнадцатого года.

Геращенков кивнул.

Человек из ячейки не выглядел живым. Однако и каких-либо признаков разложения также не наблюдалось. А еще лицо Корнилова чем-то неуловимо напоминало Двуреченского… И не лицо даже – в нем-то как раз и не было ничего схожего, а именно его выражение, характерная ухмылочка, что ли.

Геращенков довольно долго смотрел на бывшего коллегу. Даже едва не дал волю чувствам, но сдержался. Поставил еще одну подпись и скомандовал: