– А ты?

– Не нравится он мне. Когда смотрит, будто раздевает!

– Кто? Двуреченский? – удивился Георгий.

– Двуреченский, Двуреченский… Только раздевает не в том понимании, в каком вы подумали.

– А в каком я подумал?

– Знаю я в каком. А в том, что будто просвечивает тебя всю, будто лучом рентгена прожигает, и ничего-то от него не укроется!

– Вот оно как.

– Кстати, читали сегодняшний «Московский листок»? – резко сменила тему Софья и стала еще серьезнее.

– Я такое не читаю, – соврал Ратманов, вспомнив о неприятном Кисловском, который там работал.

Но дамочка уже протянула ему газету, ткнув красивым пальчиком в нужное место.

«…Благодаря коллежскому секретарю Георгию Константиновичу… не секретарю, а асессору, снова врет… – прочитал он про себя. – Удалось засадить в Бутырскую тюрьму ни в чем не повинных людей. Вся их вина заключалась только в том, что они перешли дорогу Ратманову…»

Жора вздохнул. А потом опустил палец еще ниже. Оттуда улыбался с фотографии Казак, он же Матвей Иванович Скурихин. Рядом статья от вездесущего Кисловского информировала, что «по совокупности заслуг» офицеру вручили очередной орден, на этот раз Святого Владимира второй степени. И поздравлял Казака в Кремле еще один участник следственной группы по делу о покушении на Его Величество, вицегубернатор Москвы Устинов.