Мама с привычной материнской жестокостью просто била под дых. Я умоляюще посмотрела на Машку.

– Ну ладно вам! Расскажи лучше, как там твой бизнес поживает, – сказала она.

Бизнес мой чувствовал себя распрекрасно, и это обычно очень радовало маму, но сбить ее сейчас оказалось не так-то просто.

– Да что вы мне про бизнес?! С ним все понятно, хоть что-то должно у тебя быть путево в жизни! Но вот то, что ты никого никогда в грош не ставила, во всем опиралась только на свое мнение, в жизни еще меня не послушала…

Она не успела закончить, потому что тут, слава богу, наконец, зазвонил мой голландский телефон. От неожиданности я почти вздрогнула и, чуть не опрокинув на себя чашку с горячим чаем, схватилась за трубку. Это было очень вовремя, потому что иначе бы мы с мамой просто поссорились.

Голос у Макса звучал устало и менее деловито, чем утром. Вечерний его голос, подумала я. Выяснилось, что день оказался для него еще хуже, чем он предполагал, и он освободится не раньше, чем к половине одиннадцатого вечера. Мы помогли друг другу прийти к общему мнению, что это, наверное, уже «немного поздновато для встречи», и решили все перенести на завтра.

– Извини меня, солнышко, – сказал он на прощанье. – Я очень хотел тебя увидеть. Просто не вышло сегодня. Завтра – точно! Заметано?

В моей груди немедленно расцвели розы, даже не розы, а неизвестные науке огромные тропические цветы, с большими розовыми покачивающимися лепестками и сладким-сладким запахом.

Я выключила телефон с таким видом, что мама только молча вздохнула. Мне вдруг ужасно захотелось остаться одной, и я вышла покурить на балкон.

Опершись о перила, я слушала, как лягушки старательно провожали день серенадами, и поглядывала на багровое солнце, стоявшее почти у самого горизонта и уже едва заметное из-за шестнадцатиэтажек за оврагом. На улице мигали, пытаясь заступить на вечернюю вахту, оранжевые фонари. Было тихо и спокойно, и в окнах домов уютно горел свет.

Я вспомнила весь свой день, в течение которого меня так пугала перспектива встречи с Максом, и почувствовала себя глупой маленькой девочкой. О чем я вообще сегодня думала? Меня пугало все: и то, что я себе не представляла ресторан, куда он ходит, и в чем я должна туда прийти… (вот так вот начитаешься Оксаны Робски в эмиграции и вообще не знаешь уже, что носить в Москве), надо ли мне за себя заплатить или при нашей разнице в доходах мое предложение будет выглядеть просто нелепо? Но больше всего, как я понимала сейчас, меня волновало, понравлюсь ли я ему, а он мне. Все-таки первая встреча была чересчур короткой и так давно. Считай, ее не существовало вовсе. А потом был только виртуальный роман по телефону, а это, как ни крути, не одно и то же, что свидания. Значит, после такого перерыва я собиралась на первое свидание!

Но сейчас, когда вибрации его голоса еще звучали где-то внутри меня, все мои недавние страхи показались мне полным бредом. Внезапно, впервые за два месяца нашего знакомства, я осознала, что, кажется, безнадежно, по уши влюблена.

Макс ждал меня в машине у подъезда, – в большой, блестящей, нарядной машине. Да, русские мужики всегда умели извлекать удовольствие из своих денег! Я подумала, что даже несмотря на то, что он, наверное, уже лет десять ездит на машинах такого класса, это до сих пор ему приятно. Ведь окружающим фоном выступает вся остальная страна, в своем подавляющем большинстве еще находящаяся на стадии мечтаний о покупке первого комплекта мебели из «Икеи».

Уже вечерело, но я, секунду поколебавшись – не будет ли это совсем глупо? – все-таки решила нацепить на нос темные очки в стиле Софи Лорен. Они прикрывали не только глаза, но и половину лица, и могли пригодиться, если меня вдруг захлестнут слишком сильные эмоции. Очки я купила специально для Москвы и именно с этой целью – прятать глаза и лишние чувства под огромными круглыми темными стеклами. Я была от природы излишне застенчивой, и, как с этим ни билась годами, до конца искоренить в себе мне это так и не удалось.