.

Старики говорили, как однажды деревня у границ великого леса исчезла без следа. Жители проснулись от шепота, который полз сквозь стены, наполняя дома страхом. Люди видели, как их тени шевелились отдельно от тел, как что-то невидимое кралось за ними, оставляя следы когтей на земле. А когда рассвет забрезжил над горизонтом, уже не осталось ни одного дома, ни одного голоса. Лишь мгла стелилась над руинами, а в ее глубине мерцали два янтарных глаза.

Что было до слова? Тьма. Что было до человека? Пустота. И прежде, чем первое дыхание соткало мир, во мраке уже существовало нечто. Оно не имело имени, не имело формы, но наблюдало, терпеливо выжидая удобный случай.

Каждый шепот в ночи, каждое искушение, каждый шаг в темный коридор – это его тень. Он не охотится. Он ждет. Люди сами приходят к нему, сами предлагают свою душу, даже не понимая, что сделка уже совершена, добровольно просят убить – и он дает им эту милость.

Я чувствовал его присутствие всегда. В каждом желании, в каждом соблазне, в каждом преступлении, которое я мог совершить. Он был внутри меня, переплетен с моей тенью, с моим сердцем.

Теперь я знал, что не я использовал Тьму. Это она дала мне силу. И теперь я принадлежал ей. Навсегда.

Начало расследования

Дмитрий Петрович Савушкин, опытный криминалист с двадцатилетним стажем и внушительным багажом раскрытых дел, был фигурой известной в кругах правоохранителей.

Мужчину неоднократно приглашали в самые разные уголки России для консультаций по сложнейшим нераскрытым делам, и его мнение всегда ценилось. Все знали, кто такой Савушкин, и не раз думали, что ему, пожалуй, стоит занять более высокие должности, получить более престижную работу, обогатиться. Но нет.

Дмитрий Петрович не стремился к известности или к карьерному росту. Он был человеком, ощущавшим себя комфортно в тени, в уединении своего кабинета, среди тел и документов, которые он так мастерски анализировал.

Его настоящее счастье заключалось не в погоне за большими звездами, а в глубоком разборе каждого, даже самого мелкого, дела. И в жизни не нашлось места для утомительных встреч с высокопоставленными коллегами или постоянных выходов в свет. Криминалисту было достаточно того, что его уважали, а работа приносила результаты.

Он считал, что его место не там, где сверкают огни и шуршат банкноты, а там, где можно работать с максимальной отдачей, не отвлекаясь на амбиции и компромиссы. Савушкин предпочитал наблюдать за тем, как сложные головоломки преступлений складываются в ясную картину, не занимаясь политическими играми или интригами, которые часто сопутствуют продвижению по службе.

Его коллеги, знавшие его еще с молодости, всегда удивлялись спокойствию и уединенному образу жизни мужчины. Они не могли понять, как можно не стремиться к большему, ведь тот был так близок к вершине.

Но Савушкин был не тем, кто нуждается в признании извне. Он знал: его сила в другом – в способности видеть то, что ускользает от других, в умении работать с теми фактами, которые скрыты от обычного взгляда. И, несмотря на это, в его глазах всегда была скрыта некая грусть, неуловимая тоска, словно что-то важное осталось за пределами его анализа.

Супруга Дмитрия Петровича, Ольга Игоревна, часто шутила, что работа – это его вторая семья. Она не ревновала, а скорее негласно поддерживала. Знала, что ее муж – увлекающаяся натура, а разгадывание головоломок и раскрытие преступлений стало для него настоящей страстью.

Она еще в молодости поняла, за кого выходит замуж. Дмитрий Петрович был не из тех, кто мог бы спокойно жить без задач, которые требовали внимания, времени и усилий. Работа для него являлась не просто профессией. Это был смысл, который наполнял его жизнь.