И по ее лицу так и норовили скатиться слезинки, но служанки, наносившие макияж, бездушно вытирали их и снова принимались за работу.

- Не дергайтесь, тейри. Иначе макияж выйдет неровным.

Да плевала она на макияж! А затем эти же служанки затянули на ней белое с золотым платье, традиционное, свадебное. Надели на руки белые перчатки, покрыли голову длинной фатой, которую должны были нести… кто? Эмми не сомневалась, его величество решил и этот вопрос. Только до сих пор не понимала, какой толк для короля в этом браке. А может, Уорнбери сам об этом просил? О том, чтобы ему отдали Эмильену? Он даже ее отца вполне мог оклеветать, подделать свидетельства. Да что угодно! Он же темный маг. Всем известно – у магов нет души.

Эмми вдруг рассмеялась. Она хохотала, пока не закололо в груди, а служанки смотрели на нее впервые – с сочувствием.

- Не переживайте так, тейри, - вдруг проговорила самая старшая. – Фер Уорнбери – достойный молодой человек, что бы о нем ни говорили. Во дворце его все уважают, даже прислуга.

- Тогда почему здесь никто не хочет служить? – спросила Эмми, уцепившись за возможность поговорить.

- Дом жуткий. – Женщина пожала плечами. – Говорят, тут иногда видится всякое. Да и его светлость не любит, когда вокруг слишком много людей, он и во дворце редко нас зовет, только в случае крайней необходимости.

- Его светлость темнейший маг. Смешно! – выпалила Эмильена.

- Все девушки волнуются перед свадьбой, ничего удивительного в этом нет. Вы узнаете друг друга лучше, и станет легче. Уж поверьте!

Эмми не верила. Узнавать Уорнбери тоже не хотела – во всех смыслах этого слова. Но обсуждение Кеннета с прислугой решила прекратить. После того, как свадебные приготовления были завершены, служанки помогли ей пройти к выходу и усадили в открытую карету, украшенную белыми и желтыми цветами. Теперь в дом Уорнбери она вернется уже женой.

Эмильена взглянула на свой собственный дом. В груди защемило. Похоронили ли уже ее отца? Его вообще похоронят? Или голова так и будет висеть для устрашения всех, кто рискнет пойти против короля? А матушка? Ее бедная матушка? Наверняка, она уже в обители. Как жестока судьба…

А карета, как назло, ехала через ту самую центральную площадь. Правда, здесь больше не было голов. Ничто не напоминало о жестокой казни, но память… Память так просто не убить! И Эмми помнила, что видела по пути во дворец из тюрьмы. Никогда не забудет.

Вслед карете бежали мальчишки, останавливались прохожие. Сопровождающие, даже имен которых Эмильена не знала, подали ей мешочек с серебряными монетами. Кеннет щедр… Эмми бросила в толпу несколько горстей монет, раздались пожелания счастья невесте и ее будущему мужу. Счастья… Увы, больше ей не узнать, что это такое. И все же сдаваться Эмильена не собиралась. Не так просто!

Сама церемония должна была состояться во дворце. Темному магу нечего делать в соборе светлых богов, а светлой магичке нет пути в темные храмы. Стоило карете остановиться у дворца, как заиграла музыка. Невидимые музыканты выводили тонкие, чарующие ноты, а у Эмми сжималось сердце. Ей хотелось кричать, сорвать с себя фату, убежать, а она шла, сжимая в руках букет все тех же белых и желтых цветов, лишь перед входом в парадный зал передала его одной из спутниц.

Музыка сменилась на торжественную, гремящую. Если бы отец Эмми был жив, он бы сопровождал дочь сегодня. Но его нет… А когда все вокруг склонились в реверансах и поклонах, Эмми поняла – жениху ее передаст сам король. Она тоже сделала реверанс, а Людовик, весь в золотом, подал ей руку, призывая подняться и следовать за ним. Эмильена опустила свои пальцы в его ладонь, и они двинулись в парадный зал.