— По всем.

Через двадцать минут мне на стол притащили с десяток папок, которые заняли практически весь стол, из разнообразия которых меня интересовала только одна. Я специально попросила принести все, чтобы это ни выглядело подозрительно. У Веры Ивановны вся бухгалтерия с рук ест, и обо всем доложат.

Обложившись папками со всех сторон, принялась изучать содержимое, параллельно сверяясь с программами. Время от времени кто-нибудь заглядывал, пытался отвлечь, но я всех выпроваживала под видом сильной занятости, а после и вовсе закрыла дверь, чтобы никто не отвлекал.

К вечеру поняла, что дело. В самом конце квартала Владимир Иванович реализовал несколько весьма дорогостоящих активов, а Вера Ивановна все это наспех завуалировала. Сделано это было совершенно без задней мысли, потому что делалось так всегда.

Владимир Иванович не простой бизнесмен, а человек с очень и очень хорошими связями. За ним стоят люди при должностях и званиях. Именно поэтому Вера Ивановна спокойно играется налогами в пинг-понг не заморачиваясь. У нее годами все схвачено.

Аккуратно сложив папки стопочкой, посмотрела на часы – пора домой.

Да кто ж меня домой-то отпустит, не потрепав напоследок нервы.

Только вышла из здания и направилась на парковку, как следом за мной вприпрыжку на высоких каблуках вынеслась Людочка с криком:

— Мария Викторовна! Подождите! Там шеф вас к себе вызывает. Срочно!

Я досадливо поджала губы.

Знает гад, как вызвать так, что б и отказать ни могла.

Глубоко вздохнула и поплелась назад.

Кабинет начальника встретил меня тишиной. Владимир Иванович сидел за столом и что-то увлеченно рассматривал на ноуте, нацепив на нос очки. Повернув голову в сторону двери, он кротко сказал секретарше:

— Иди домой Люда, — и переключил все внимание на мою скромную персону.

Стесняться не стала, присела напротив и выжидательно уставилась на мужчину, про себя отмечая, как идут ему очки.

Твою мать!

Вот почему мои мысли постоянно съезжают на эту запретную тему.

— Тебе понравились цветы?

Серьезно? Он вызвал меня, что бы узнать об этом?

— Да, — не моргнув и глазом, соврала я, мысленно уже строча заявление на увольнение.

Владимир Иванович подался вперед всем корпусом, не прекращая гипнотического зрительного контакта, и чуть насмешливо поинтересовался:

— Настолько, что не стала домой брать на выходные?

Это он еще не в курсе, что я их вообще в шкафу забыла. Уж очень домой спешила.

Мужчина не спеша поднялся и, обойдя вокруг, встал у меня за спиной, наклонился и оперся ладонями о столешницу, захватывая в кольцо рук. Легкое дыхание коснулось виска и в кровь словно впрыснули дозу адреналина.

Сердце зашлось в бешеном ритме, понимая, что мы одни в совершенно пустом офисе и никто не спасет меня от…самой себя.

— Они же завянут без твоего внимания, — с укором шепчет он у уха, и кожа мгновенно покрывается мурашками.

Это что? Такое сильно завуалированное «пожалей меня».

Страдалец чертов!

— Не думаю, — хрипло выдавила я, стараясь отодвинуться, но не тут-то было.

Мужская ладонь легла на ключицу, мягко поглаживая кожу над скромным вырезом блузки, как бы намекая, что при резких движениях все может кончиться жестким захватом.

Я шумно сглотнула, пытаясь не поддаваться панике.

Это всего лишь игра.

Богатенькому дяде стало скучно, а щекотать нервы мне — отличная возможность развлечься.

Включится в игру?

А зачем? Если уже в понедельник у Веры Ивановны будет на столе лежать заявление.

Но он-то об этом еще не догадывается и думает, что может играть в такие опасные игры.

— Думать нужно лучше, — говорит он и прижимается губами к изгибу шеи, шумно вдыхая воздух, — Хорошо пахнешь.