Он улыбался. Настолько тепло, мягко и мило, что Эмма нервно выдохнула и покачала головой. Что-то говорил, жестикулировал руками, объяснял. Поправлял тонкие, прямоугольные очки, приглаживал назад растрепавшиеся русые волосы, которые, казалось, не стригли целую вечность. Приглаживал, но лучше не становилось.

Нужно было его окликнуть. Нужно было, Фастер собрала глаза в кучу. Доктор… как вас там? Физиотерапевт? Это звучало бредово даже у нее в голове. Подумав пару минут, она решила обойтись классическим: «извините, можно вас?».

Девушка медленно подходила ближе. Смотрела по сторонам, и неловко ежилась, однако, мужчина сам к ней повернулся. С тем же смеющимся, дружелюбным выражением лица:

- Консультативная для беременных в другой стороне. – Сказал он, словно на автомате. Словно за день ему приходилось говорить это раз десять, не меньше.

- А. – Эмма почувствовала, как сильно в одно мгновение можно выпасть в осадок. Сконфузилась, и вздохнула. Он принял её за беременную? За молодую маму? Она внимательно осмотрела зал, и медленно подняла брови. Ни одной женщины её возрастной категории. Ни одной. Мужчины всех возрастов с травмами, и… бабушки. Много бабушек, очень. – Извините. – Фастер попыталась улыбнуться в ответ. – Вообще-то я к вам. По направлению.

- Ко мне? – Врач удивленно склонил голову, и словно пару секунд обдумывал сказанное. – Ну что ж, давайте посмотрим ваше направление. Идемте со мной. – Удивление вновь сменилось вежливой, теплой улыбкой. Молодой человек стремительно пошел прочь из спортивного зала, и Эмма едва за ним успевала.

Оказавшись в темном коридоре, он так же быстро рванул в сторону. Так, что развивались полы халата, и девушка скорчилась. Вроде бы, работал с плохоподвижными людьми, а тут…

В нескольких десятках метрах, по другой стене была приоткрыта еще одна светлая дверь, и врач скрылся за ней. Когда Фастер, запыхавшись, подошла, он уже сидел за широким, светлыми столом, на котором стоял монитор, и стопкой лежали увесистые папки. За его спиной слегка раскачивались белые жалюзи, а стены были оформлены белым микробетоном. Подоконник весь заставлен кактусами разных видов и форм. По левой стене стоял длинный широкий шкаф, из липы или светлого дуба, а по правой стояла длинная серая кушетка. Напротив стола удобно разместился широкий, устойчивый стул.

- Присаживайтесь. – С той же улыбкой сказал врач, однако, она тут же начала сползать с лица. – Очень медленно. Что-то с подвижностью мышц, я правильно полагаю?

- Можно было меня просто об этом спросить, а на заставлять бежать за вами. – Эмма обиженно сузила глаза. Присела на стул, и протянула мужчине бумаги.

- Нет. – Он покачал головой. – Вы восприняли ситуацию как экстренную, и позволили себе свернагрузки, чтобы не потерять меня из виду. Если бы вы физически совсем не успевали, вы бы окликнули. Но вы… не окликнули. Потому что могли напрячься, и пересилить себя. Проблемы с мышцами, но, видно, есть, куда расти. Вы справились. А, значит, справитесь снова. – Вновь улыбка. Казалось, к доктору просто приросло смеющееся выражение лица. Он сосредоточенно уставился в бумаги.

Девушка стала внимательно его рассматривать. Сколько ему лет? Создавалось впечатление, что ровесник Нейта, и от этого в груди что-то кольнуло. Довольно бледный, высокий, и явно неплохо физически развит. Может ли быть плохо развит физиотерапевт? Возможно, нет. Довольно длинные, напряженные пальцы на руках. Отстраненная улыбка.

Как бы то ни было, врач выглядел хорошо, несмотря на то, что был растрепан. Прямой нос без каких бы то ни было изъянов, правильная линяя губ, внимательные, болотно-зеленые глаза, в которых практически растворился зрачок. Выглядело и жутко, и… вроде бы, привлекательно. Такие глаза Эмма видела только у кукол, и больше нигде. Четкая линия бровей, четко очерченные скулы, и четкий, квадратный подбородок. Ни широкий, и не узкий. Прямоугольные, тонкие очки. Но, судя по тому, как часто мужчина выглядывал из-под них, становилось ясно, что он видел неплохо даже без линз.