9. Глава 9. Про бабушек и личное

Передо мной стояла не просто красивая женщина, нет. Она была совершенна. Изумительная прическа, безупречный макияж, платье из тех, что шьют точно по фигуре. Я блуждала взглядом по ожившему изваянию Богини и не могла найти ни одного изъяна. Но помимо внешности в ней было то, что нельзя нарисовать или пришить на столе пластического хирурга – стать. Легкий кивок головы, плывущая походка, аристократические пальцы, на которых так ладно смотрелись бриллианты.

Рядом с такой женщиной меркла даже Анжелина Джоли, а обо мне и говорить нечего. Недоразумение на фоне совершенства. Я так и замерла посреди квартиры: с открытым ртом и в трусах. Пятиться дальше спиной было стремно. Повернуться к гостье белоснежной задницей – стыдно. Оставалось стоять, ловя губами воздух, если бы не Федор.

Совершенно обыденно, будто делал это и раньше, он стянул с себя и дал мне рубашку. Утопленник хватается за спасательный круг с меньшим энтузиазмом, чем я за край ткани. Завернулась как в халат, не сильно волнуясь о том, как двусмысленно это может читаться его мамой. Плевать. Сейчас важно прикрыть срамоту, над остальным буду страдать вечером.

Я послала благодарственный взгляд в сторону своего спасителя, но тот просто пожал плечами в ответ. Типа, ничего такого, если что, обращайся.

За всей этой кутерьмой, как-то растворилось присутствие матери Федора. Она тоже почувствовала, что на нее больше не обращают внимания, и напомнила о себе:

- С утра даже не было минутки на кофе…

Вот так. Не попросила, а упомянула вскользь, но так, что все тотчас закрутилось вокруг ее царственной персоны. Федор хлопнул дверцей ящика, включил кофе машину, тыкнул какую-то кнопку и квартиру тотчас наполнил дивный аромат. Его мать, разумеется, предпочитала экспрессо. Очень аристократично. Не с сахаром и сиропами, а свежеобжаренный зерновой кофе из крохотного наперстка. Она изысканно, немного театрально отпила густую как лава жидкость.

- Вышло изумительно.

- Хоть что-то во мне удалось, мама, умею нажимать кнопку на кофеварке.

- Не передергивай. Кстати, видел новости?

И снова ничего конкретного. Не говорила, а просто задавала тему, чтобы ты сам спросил дальше.

Я подумала, что расти с такой родительницей было крайне тяжело.

- Мама, свои методы НЛП прибереги для челяди, а здесь можешь говорить прямо, зачем пришла, - губы Федора растянулись в искренней улыбке, но голос выдавал фальшь. Он звенел не то от напряжения, не то от едва сдерживаемой ярости.

Наша гостья не удивилась грубости. Она вообще никак не отреагировала, словно такое общение было для них нормой. Судя по перепалке, и Федя был не промах.

С лица женщины слетела маска приторного радушия, она сразу подобралась. Серьезность ее старила.

- Милая девочка, - я вздрогнула от этого обращения. В последний раз так меня называла свекровь прежде чем объяснить, почему я не подхожу ее сыну: - Не могли бы вы оставить нас наедине. Это разговор не для посторонних.

- Не могла бы, - резко прервал ее Федор, не дав мне сказать и слова, - Люба живет тут, я не шутил.

- Значит за нее…- в комнате возникла пауза. Красивая, холодная Богиня пыталась подобрать какое-то слово, но ничего не выходило: - за эту… за ее, в общем то, честь и достоинство ты дрался вчера в каком-то гадюшнике?

- Зажигалка не гадюшник, мама, а стриптиз клуб. Нарезать колбасу? Ничего другого к кофе не предложу.

- Мой муж выдвинул свою кандидатуру на второй срок.

- Искренне рад за Глеба Саныча.

- Придешь на обед и поздравишь?

- Отправлю открытку по почте.

Со стороны все это не походило на связную беседу. Скорее пинг-понг, где каждый кидал отдельные фразы, а я, как зритель, крутила головой и ждала, что же скажет один игрок, и что ответит другой.