– Красивая собачка, откуда взялась?

– Зашла во двор и осталась. Не уходит.

На третий день, крадучись, пружинистой неслышной походкой в дом Эльвиры вошёл Пётр. Сел на стул у самой двери. Когда Эльвира его заметила, то вздрогнула.

– Как ты меня напугал! – возмутилась и осела на стул. – Куда вырядился?

Пётр ничего на это не ответил, сидел, молчал, и было заметно, что волновался. Забежала в дом Лиска, села напротив Петра и начала наклонять голову то вправо, то влево, так гипнотизируя гостя.

– Я думаю, что в посёлке только два порядочных человека живут, – наконец, многозначительно высказался Пётр.

– И кто же? – механически спросила Эльвира, продолжая следить за Лиской.

– Ты и я.

– Откуда ты это взял?

– Даже Лиска это понимает – признаёт только тебя и меня.

– Это она тебе сама сказала?

– Когда, ты уехала в город, она пришла ко мне и меня охраняла. Ты не думай, что я купился на ферари, я этих ферари —сколько хочешь сделаю. – сказал так, быстро встал и пружинистой походкой вышел.

Дочь Александра стала часто звонить из Питера – интересоваться здоровьем матери, и это было удивительно. Эльвира уже привыкла к холодности дочери, хотя никогда не прекращала искать в прошлом причину такого поведения.

Начало 80—хх. Дочка была еще крохой, но понимала её, когда Эльвире нельзя было поднимать тяжести, она не набирала вес. Ночью тихо спала, чтобы Эльвира тоже отдохнула; она и днем спокойно спала по четыре часа, пока мать была на работе. Эльвире часто делали замечания и соседи и коллеги за подобный риск – зачем та оставляет дочь в опасности. Может поэтому Эльвира часто болела, и долго не выздоравливала – психологически была уязвимой.

Долгие годы Эльвира находилась под впечатлением от новеллы Стефана Цвейга «Письмо незнакомки» и чтобы с её дочкой не случилось описанной трагедии – потери любимого существа, она как всякая мать по—своему запутывала следы для всякого видимого и невидимого недруга – и ей и себе говорила о взаимной нелюбви. Так она тревожилась за жизнь дочки до пяти лет, потом каждый год, потом до семнадцати лет, потом после семнадцати лет.

Эльвира так «запутала следы», так научилась не показывать свою любовь к дочке, что дочь в полной мере ощутила её отсутствие. Признается ли Эльвира когда—нибудь себе, что переиграла и поэтому дочь смело бросилась на поиски любви, а возможно и за её миражами. По окончании Петербужского университета Шурочка вышла замуж и осталась жить в Питере.

Свадьба была и для молодоженов и для друзей незабываемой: со всеми атрибутами веселой студенческой жизни, с откровенным пафосом выигрыша счастливого билета. Эльвира и радовалась за дочь, участвуя во всех раундах—перемещениях по городу—музею, и печалилась, понимая, что огни этого города навсегда отвратили дочь от расчищенного и облагороженного матерью жизненного пространства на родине. Эльвира приняла это откровение с болью в сердце и душе.

Шурочка незаметно для матери превратилась в Александру – мать. Эльвире часто приходилось ездить на выручку молодой мамаше. Внучка Нюша росла под опекой двух бабушек. Бабушки по очереди приезжали и погружались в семейные заботы молодых родителей. «Нашим зайкам помочь нужно!» – так сватья приговаривала, предупреждая отказ – заминку со стороны Эльвиры.

Нюше было четыре года. «Не поеду. Нужно продавать дом» – на этот раз решила Эльвира, готовясь к отражению назревавшей атаки со стороны сватьи. Дом ведь требовал значительных усилий и вложений, да и дети из—за такой опеки отвыкали от самостоятельности.

Долго не могла найти печника. И печь перекладывать пришлось и стайки полусгнившие разбирать. Приглашала на помощь то Гошу, то Юрия, то Петра, а то сама и раствор готовила и плотничала и слесарила и малярные работы выполняла. Кажется, уже и ограду подлатала и канализационную яму вырыла и вот оно – «счастье!», но случилась авария на водопроводе. Стоимость работ 28 тысяч рублей. На дворе 2009 год.