Вдруг, я увидела небольшую речушку, что бежала между камней. Даже не речушку, а ручей. А потом ручей скрылся в лесу.

Переключила взгляд на древние сосны и кедры.

Выше деревьев были горы с белыми вершинами. И чистое голубое небо.

Я не заметила, что улыбаюсь.

На место моего недавнего волнения и страха, пришло ощущение безмятежности и правильности.

Смотрю на эту красоту и простор, и теперь понимаю, за что Макс любил горы.

Я только что попала в мир, который мгновенно проникает в тебя и изменяет. Я словно оказалась на другой планете, где меня окружила неудержимо притягательная красота: удивительная, но холодная, безжалостная и неизменная.

Любуясь природой, я даже не заметила, как мы приехали до дома Ильи Алексеевича.

Едва двигатель умолк, как нас тут же обступило величественное спокойствие местности.

Перевела взгляд на особняк и застыла в настоящем потрясении.

Это был огромный, сложенный из крупного белого камня особняк, сверху увитый плющом, а снизу – он был покрыт мягким, зелёным мхом.

Вокруг дома – ухоженный цветущий сад. Чуть дальше я увидела другие постройки и услышала кудахтанье кур, рёв быков, ржание лошадей.

Вышла из машины и засмеялась.

Это место было прекрасным!

Из дома вышла дородная женщина – гораздо моложе Ильи Алексеевича. На вид ей было не больше пятидесяти пяти. Сильные руки, большая грудь, круглое лицо. Высокая и статная. Именно таких женщин обычно изображали на картинах русские художники.

— Аня, вот позволь представить тебе нашу помощницу, Веронику Игоревну Устинову. Она станет помогать тебе с Ваней. Вероника, это моя жена, Анна Сергеевна…

Илья Алексеевич не договорил.

— Аня, что такое?            

Её лицо было обеспокоенным и взволнованным.

— Ох! Как же хорошо, что вы уже приехали! — воскликнула Анна Сергеевна грудным голосом. — Ванечке плохо! Я кое-как смогла поставить ему укол!

Илья Алексеевич обернулся ко мне, в его взгляде читалась неприкрытая мольба.

— Проводите меня к нему, — сказала я женщине. — И моя медицинская сумка. Она в багажнике.

Илья Алексеевич быстро нашёл и достал мою сумку и передал её мне.

Меня повели в дом.

Комната пациента находилась на первом этаже. Это как раз и логично.

Мы спешили, и поэтому мне некогда было рассматривать дом изнутри.

Анна Сергеевна толкнула дверь в комнату и пропустила меня внутрь.

— Ванечка, к тебе приехала медсестра. Она будет ставить тебе уколы и следить, чтобы ты вовремя принимал свои лекарства.

Я прошла внутрь и остановилась посреди комнаты.

Возле окна в инвалидной коляске сидел мужчина – высокий и сильный. Несмотря на свой физический недуг, у него была хорошо развита мускулатура.

Скорее всего, травму позвоночника он получил недавно – год назад, когда его нашёл отец.

Он сидел к нам спиной.

Тёмно-русые вьющиеся волосы достигали плеч и явно требовали к себе внимания: стрижки, ну или хотя бы помыть их.

— Ммм... мннн-не нннн... н-не нн-нужна... сс... сиделка, — прошептал он, сильно заикаясь и тратя на слова уйму сил. И голос. Его голос был безжизненным. Но при этом хриплым, низким и… О, Господи… таким знакомым. До боли.

Я вдруг задрожала и прошептала дрожащим голосом:

— Меня зовут Вероника…

Мужчина резко развернул коляску и пронзил меня гневным взглядом своих ярких синих глаз!

Моё сердце замерло в груди и я открыла рот в беззвучном крике.

Передо мной в инвалидном кресле находился не просто мужчина…

Крепкое тело, широкие плечи. Густые непослушные вьющиеся волосы, которые на свету отливают золотом.

У меня перехватило дыхание. Желудок сковало ледяной хваткой.

— Не может быть… — произнесла я одним губами. Абсолютно беззвучно.