– А еще, мы очень любим фотографировать места, где путешествуем. Папа потрясающие фотки делает. Они даже в журнале печатались, – с энтузиазмом вмешалась Маша. – Я тоже начала учиться фотографии.

– У нашей девушки талант фотохудожника. Она схватывает саму суть места, чувствует его душу, и её фотографии всегда говорят о себе сами. – Одобрительно гудел Фёдор Тимофеевич. – Особенно хорошо у неё получаются портреты. Она Вас ещё не сфотографировала?

– Смотри, перехвалишь, пап.

Маша звонко рассмеялась. Она грациозно потянулась, вытащила из сумки большой зеркальный фотоаппарат «Canon» и, привстав на локте, нацелила на меня объектив, сделала серию снимков, сверкнув озорной улыбкой из-за видоискателя. Её длинные каштановые волосы уже подсохли на солнце и разметались по плечам, а я почему-то подумал, что ей очень пошла бы профессия фотожурналистки.

– Владик, ты чего такой смурно́й? – Маша тревожно заглянула мне в глаза. – Можешь посидеть здесь минут пять, присмотреть за вещами, пока мы с папой сходим переодеться?

Её обезоруживающая улыбка и вопросительный взгляд приковали меня к насиженному месту. Маша ловко встала на ногу, подхватила костыли, и двинулась в сторону автостоянки, высоко подняв голову. Фёдор Тимофеевич, подхватив сумку, поспешил следом, нагнал на каменной лестнице и помог дочери подняться. Я задумчиво наблюдал за ними, размышляя о том, что с таким увечьем ей даже просто ходить – уже подвиг. Я восхищался ей. Она такая настоящая, и ни разу не дала повода себя пожалеть. Мы были на равных. Нет, определенно мне сегодня повезло! Познакомиться с такой девчонкой! Обернувшись, я заметил, что все знакомые лица из нашего лагеря уже исчезли с пляжа, должно быть, на обед. Разные мысли роились в голове, никак не желая выстраиваться в какую-то цепочку. Я привстал на носочки, стараясь заглянуть поверх бетонного забора, за которым скрылись мои новые друзья. Вдруг, увидел над бетонными блоками, огораживающими от автодороги зону пляжа, знакомый профиль, волосы, собранные в длинный хвост, а потом и всю Машу. Она была одета в свободно развевающуюся на ветру красную клетчатую рубаху, элегантные, облегающие ноги и слегка расклешенные внизу джинсы и белые кроссовки. Подсознание подсказывало мне, что здесь что-то не стыкуется. Я понял: девушка шла ко мне, красиво, даже грациозно, лишь слегка припадая на правую ногу. И у неё не было никаких костылей. Она улыбалась, приветливо глядя на меня. Я встал и замер от восхищения, растерянно рассматривая её.

– Ты – такая… удивительная девушка! – Крикнул я, когда она остановилась метрах в пяти от меня. – У тебя так классно получается… идти!

Мне захотелось прикоснуться к ней. Я всё ещё сомневался, что это не мираж. Неуверенно подошёл, поправил зачем-то её волосы, положив длинный хвост на плечо.

– Мы с тобой еще увидимся? Или это сон, после которого необходимо просыпаться и идти по обыденным делам?

Я смотрел в её зеленые с искорками глаза, пытаясь найти в них признаки снисходительной улыбки. «Ведь я младше как минимум, на год», – отметил я про себя итог своих вычислений

– Если захочешь, можно, – ответила Маша, и в голосе её слышались теплые нотки. – Мы ещё завтра будем на пляже утром, а потом уедем домой. Пойдём, заберем твои вещи, и ты меня проводишь до машины.

Я подхватил её сумку, и мы осторожно пошли по камням к моим вещам. Я быстро надел шорты, рубашку и сандалии, взял сумку с книжкой и так и оставшимся сухим полотенцем. Маша взяла у меня футляр с фотоаппаратом, достала его и, отойдя на пару шагов, нацелилась на меня объективом. Потом, секунду подумав, подошла ко мне вплотную и попыталась рукой расчесать мои волосы. Я стал столбом, чувствуя, как меня кинуло в жар. А девушка, как ни в чём не бывало, улыбнувшись, вернулась на позицию и сделала несколько снимков меня на фоне моря и гор.