Даже стул забыл о ней. Он неожиданно стал известным – экскурсоводы показывали на него пальцем и говорили, что именно на этом стуле Великий Писатель написал свой самый главный роман. Фотография стула красовалась в каталоге музея, но это не радовало его. Он все еще мечтал стать креслом, грустил и писал стихи, и как-то незаметно состарился.

И однажды, когда сторож вытащил стул на середину выставочного зала, заботливо постелил газетку, оперся рукой на спинку, чтобы встать на него и вкрутить лампочку, стул вздохнул… и рассыпался. Охнув, сторож заботливо собрал обломки и отнес их в кладовку. Скоро к ним присоединились останки табуретки, и долго-долго лежали они вместе и пылились. И однажды, когда все уже перемешалось и забылось, в один из свободных вечеров сторож повертел в руках обломки стула и табуретки и создал из них… новый стул.

И он скрипел, как табуретка, и писал стихи, как старый стул. Он стоял на крыльце дачи, и долгими тихими летними вечерами на нем сидел сторож и смотрел на небо до тех пор, пока не улягутся спать птицы и не зажгутся звезды.

К нему в голову приходили прекрасные мысли, мечты и видения, и однажды сторож написал для своих внуков сказку об одном стуле, который стоял в музее, писал стихи для табуретки и больше всего на свете мечтал стать креслом.

2010

Новый Год

Снега не было, впрочем, этим сейчас никого не удивишь. Он остался в новогодних и рождественских фильмах огромными, легкими, сверкающими сугробами.

Ну что ж, от этого праздник не стал хуже. В Австралии вот, например, январь – это лето, и ничего, празднуют. Я не люблю ставить елку за неделю до Нового Года и ходить около нее кругами – мне нравится наряжать ее за несколько часов до курантов! Все суетишься и поглядываешь на часы: не прозевать бы самую главную минуту в году. Елочка у меня искусственная, пушистенькая, низенькая, поэтому я всегда успеваю распутать гирлянду, разобрать дождики, перебрать елочные игрушки, с которыми не виделась целый год. Любовно и подолгу держу их в руках, бережно сдуваю пыль и, сидя возле елки, вспоминаю, как было раньше, когда в доме для всех гостей не хватало стульев и занимали у соседей вилки и рюмки. Верхнюю одежду никто даже не пытался повесить в прихожей – темной, мягкой и пушистой грудой лежали на диване пальто, манто и шубы, а кот устраивался в чьем-то капюшоне и сладко спал, пока в соседней комнате звенели стаканы и шумели голоса.

Новый Год – мой самый любимый праздник, но вот уже несколько лет я праздную его в одиночестве. Я создаю себе праздник сама: готовлю оливье, покупаю фрукты, зажигаю свечи и всю ночь напролет смотрю «Иронию судьбы», «Один дома» и другие новогодние фильмы, а ровно в полночь выпиваю бокал шампанского.

Я прикрыла плотно шторы, и, нарядив елку и заправив салат майонезом, чтоб успел пропитаться, стала наряжать дом: каждому кактусу по снежинке, на шкаф – дождик, на полку повесила маленький новогодний шарик на ниточке – пусть блестит. А потом я надела самое красивое платье и села за стол, поставив перед собой будильник.

В оставшееся до полуночи время я люблю думать про уходящий год: каким он был, каким запомнился, что хорошего принес, а что плохого, чего бы хотелось в будущем году, где я довольна собой, а где не очень. И – самое главное – думаю, что загадать в последние секунды уходящего года и пишу на бумажке, чтобы не забыть. Осталось пять минут! Верхний свет торопливо выключаю, зажигаю свечи, – хлоп! – говорит шампанское и торопливо, шипя от нетерпения, льется в бокал. Я не свожу взгляд со стрелки часов: тридцать секунд (как медленно ползет стрелка!), пятнадцать, десять, пять, четыре (торопливо разворачиваю бумажку и читаю вслух желание – чтоб следующий год встречать не одной!) – два, один, ур-ра! С Новым Годом! С новым счастьем! Радостно звенит и подпрыгивает на столе будильник. Я чокаюсь с ним и выпиваю шампанское до дна за его здоровье.