Иисус стал рассказывать о новой вере, которую он проповедовал, о едином для всех народов Боге, о своих путешествиях по миру, о мирном будущем всего человечества.

Пилат, внимательно выслушав собеседника, пришел к выводу, что ничего опасного в его речах нет – Иисус не походил на бунтовщика и возмутителя покоя, он был абсолютно мирным и невоинственным человеком, и все его проповеди были наполнены любовью к ближнему.

Пилат был очень неглупым человеком и хорошо разбирался в людях (а иначе он не сделал бы столь блестящую карьеру).

Сейчас умудренный опытом государственный муж видел, что ему привели на суд праведного человека и теперь пытаются выдать невинного ягненка за свирепого матерого волка. Пилат, естественно, понял, что главной причиной ареста Иисуса стали его проповеди о новой вере, которые так возмутили иудейское духовенство. Для самих римлян эти речи никакой опасности не несли.

Иисус со своим дружелюбием и открытостью никак не походил на организатора вооруженного восстания, а Пилат за свою жизнь повидал немало бунтовщиков и возмутителей порядка и видел, что Христос никоим образом не походил ни на одного из них – не мог такой человек подстрекать евреев к кровопролитию.

Скорее всего кто-то пытается использовать Иисуса, его авторитет у простого народа в своих политических целях, но сам Христос с его учением о Царстве Божием настолько далек от земной суеты, что подозревать этого праведника в желании захватить власть просто грешно.

Более того, в душу Пилата закралось сомнение – в какой-то момент ему показалось, что Иисус действительно является тем, за кого себя выдает, – Сыном Божиим.

Искушенный в дворцовых интригах прокуратор, большой специалист по людским порокам, он совершенно растерялся при виде этого праведника – настолько тот отличался от обычных людей, что казался каким-то неземным существом.

Пилат решил про себя, что лучше всего будет не брать грех на душу и отпустить осужденного на волю. Кто его знает, а вдруг это действительно Сын Божий и потом прокуратору придется принять страдания за то, что пролил невинную кровь.

Пилат вышел к иудеям и объявил им:

– Я никакой вины не нахожу в нем.

Возмущенные священники и старейшины начали громко роптать и требовать наказания. Прокуратор, еле сдерживаясь, хмуро смотрел на негодующую толпу и думал про себя, с каким удовольствием он отдал бы сейчас приказ солдатам разогнать все это сборище.

К сожалению, именно сейчас это было сделать невозможно – на днях в Иудею приехал высокий сановник из Рима, проверяющий, как обстоят дела в дальних провинциях империи – нет ли каких злоупотреблений власти, в точности ли соблюдаются законы римского права, исправно ли платятся налоги, какие настроения бродят среди простого народа и т. д.

Злой, жестокий, алчный ревизор недолюбливал Пилата и с удовольствием выслушивал все доносы с критикой прокуратора.

Понтий Пилат с тревогой ожидал окончательных выводов проверки – такие визиты из Рима нередко оборачивались снятием с должности провинившихся наместников – и не находил себе места.

А тут еще эти иудеи со своим праведником – будь оно все неладно! Что делать, как достойно поступить в этой ситуации – непонятно.

И тут ухо прокуратора среди всеобщего гама и шума выхватило обрывок фразы: «…он возмущает народ, начиная с Галилеи до Иерусалима».

А что, этот проповедник родом из Галилеи? Пилат просиял – вот он выход: Галилея – это соседняя с Иудеей область, находящаяся под управлением иудейского царя Ирода Антипы. Пусть он и судит своего подданного!

Царь Ирод, приехавший в Иерусалим на праздник Пасхи, остановился в собственном дворце. Между Иродом и Пилатом в то время отношения были несколько натянуты – незадолго до этого римские солдаты убили нескольких галилеян во время волнений в Иерусалиме.