– Я случайно, – объяснил он на всякий случай. – Машинально.

– Даже здесь иногда умирают. Роджер не всесилен. Но за всё время существования клиники не наберётся и сотни смертей.

А клинике было уже две тысячи сто сорок четыре года. Зверь видел памятную табличку с датой основания на дверях главного корпуса.

– У них кто-то умер? У тех, в доме.

– У них сын сошёл с ума. Мы умеем лечить от смерти и старости, но всё ещё не победили безумие и вампиризм.

Какой ещё вампиризм? Люди сходят с ума и воображают себя вампирами?

– Вампиры и люди становятся душевнобольными одновременно и со схожей периодичностью. По неизвестным причинам люди сходят с ума. По неизвестным причинам вампиры начинают массово превращать людей в себе подобных, и единственный способ, который есть у нас, чтобы остановить распространение заразы, – это убийство. Вампиризм – это то, что мы не умеем лечить. Я считаю, что там и лечить-то нечего, – Ринальдо пожал плечами, – они мёртвые, мёртвое должно быть мертво. Но Роджер утверждает, что они живы, пока у них есть личность и разум, и относиться к ним нужно как к живым. Как к пациентам с неизлечимой болезнью.

«Мёртвое должно быть мертво» – это одно из правил шефанго. Они ненавидят мертвяков… считают их некрасивыми. А у шефанго с некрасивым разговор короткий.

Так, стоп!

Вампиры?!

Мёртвые вампиры?

Зверь за свою жизнь видел нескольких поднятых мертвецов, и всегда это было следствием самого поганого и чёрного колдовства. Ходячие покойники. Зомби или как их там. Очень условно разумные и определённо без намёка на личность.

Вампиры – это что-то совсем другое.

Вампиров не бывает!

А в бытность свою на Земле он и в колдовство не верил.

Ринальдо с Эльриком очень похожи. Вот этим… этой манерой показать крючок, голый крючок без всякой наживки, и сказать: «Да, я ловлю тебя. Хочешь пойматься?»

И как тут устоять?

– Дополнительная проблема – это высокий процент превращения в вурдалаков, – продолжил Ринальдо таким тоном, будто речь шла о чём-то само собой разумеющемся. – Вот твой дом. Машину можно держать внутри, окна, как видишь, подходящего размера, а можно поставить в общий ангар. Это рядом с главным зданием.

– Мы сейчас… сначала… мы потом… – Зверь мотнул головой.

Сначала надо на Дорогу, увидеть Эльрика. Потом можно устраиваться в доме, осматриваться, решать, что делать. Но вампиры? И вурдалаки? Вурдалаки – это ещё что за хреновина?

Крючок блестел всеми гранями, завлекал каждым изгибом.

Ринальдо порылся по карманам:

– Вот шонээ, – он вручил Зверю плоскую коробочку, – я в них не очень разбираюсь, купил какой посоветовали. Он, правда, для этерунцев и требует основ владения ментальной магией, так что можно приобрести какую-нибудь модель для инопланетян.

– Но ты хочешь выяснить, смогу ли пользоваться этим шонээ без магии.

– Эльрик рассказывал интересные вещи, – нейтрально отозвался Ринальдо. – Ну что, осваивайся. Где меня искать, ты знаешь. Как со мной связаться… – он взглядом указал на коробочку с шонээ, – разберёшься. Не будешь выходить на связь, я сам тебя найду, поэтому лучше не пропадай.

– Куда я пропаду? У меня эльрикоцентричная орбита.

– Это я вижу.

Рациональность Волка, ставшая притчей во языцех в Саэти, была сильно преувеличена слухами. Полезные качества всегда преувеличивают, если считают вредными. Был бы мальчик и правда так расчетлив и разумен, как о нём рассказывают, он дал бы мне умереть, и я вернулся бы живым и здоровым, а не оказался в лапах Роджера. И Ринальдо бы знать ничего не знал. И вообще всем проще было бы.

А Волка из Саэти в Сиенур я вытащил бы как-нибудь менее драматично. Не выбрасывая с лодки на глубокую воду.