Возвращаться в Россию, стонущую под гнётом царизма и самодержавной деспотии, у Гельфанда не было никакого желания. Его там ничто не привлекало. Гельфанда манила Западная Европа, с её прогрессом, а также социальными и духовными достижениями. За годы учёбы в Базельском университете он блестяще овладел немецким языком, так что языкового барьера для него не существовало. Все свои научно-исследовательские работы он писал исключительно на немецком языке. Вот почему Гельфанд решил обосноваться в Германии – на родине марксизма и социал-демократии.

8 июля 1891 г. Гельфанду была присвоена учёная степень доктора философии. В конце лета 1891 г. он покинул Базель и уехал в Германию. В то время это была процветающая страна, в которой он решил прожить всю оставшуюся жизнь, найти счастье, применение своим знаниям и неиссякаемой энергии. Больше всего Гельфанду импонировала германская социал-демократия. Что касается консервативных аристократических кругов Германии, то к ним он не питал совершенно никаких симпатий.

Позднее Гельфанд писал, обосновывая своё решение: «То ли в России, то ли в Германии борьба пролетариата остаётся одинаковой, и она отвергает какие-либо национальные и профессиональные различия. Когда я отверг Россию, я также отверг мелкобуржуазный класс, из которого я происходил. Моё расставание с русской интеллигенцией произошло в то же время».

Первый блин комом.

Русская поговорка

Штутгарт стал первым городом в Германии, куда приехал Гельфанд. Молодой доктор философии, уроженец Российской империи был приветливо встречен лидерами германской социал-демократической партии Карлом Каутским и Кларой Цеткин.

Необходимо заметить: партия германских социал-демократов уже существовала свыше… 60 лет! Ко времени приезда Гельфанда Карл Каутский вместе с Фридрихом Энгельсом и Эдуардом Бернштейном был ведущим идеологом европейского социализма. В качестве главного редактора теоретического органа партии «Нойе цайт» («Новое время») он внимательно относился к молодёжи. Каутский многие годы был приёмным отцом и наставником молодых писателей, социалистов и теоретиков марксизма во всей Европе. Его дом был редакционным офисом, университетом, школой журналистики, местом собраний и встреч, на которые приезжали отовсюду молодые люди, чтобы пообщаться с ним, приобрести многие полезные знания.

Каутский умел распознать и признать талант. Именно он открыл для молодого Изи Гельфанда дверь в немецкую журналистику. В конце 1891 г. газета «Нойе цайт» опубликовала первые статьи выпускника Базельского университета, подписанные фамилией «Игнатьев» или инициалами И. Г. (Израиль Гельфанд). В одной из них молодой автор написал о теории Бём-Баверка, посвящённой аккумулированию капитала. В другой – о положении рабочих евреев в царской России.

Второй ведущий лидер в Штутгартской парторганизации, Клара Цеткин, будучи главой женского социалистического общества, издавала свой собственный журнал «Счастье». Она также со своей стороны помогла начинающему журналисту Гельфанду опубликовать несколько статей, которые восполнили его скудный бюджет.

К величайшему сожалению, оплата журналистской деятельности молодого Гельфанда с трудом покрывала повседневные нужды. Внешний вид его был жалким: брюки потёрты, ботинки стоптаны, на голове замасленная кепка – и свидетельствовал о крайней бедности…

Однако на своих новых немецких друзей Гельфанд производил неизгладимое впечатление. Среди них он был феноменом. Под его изношенной одеждой скрывалось могучее тело, поддерживаемое широко расставленными ногами. Крупная голова, высокий лоб, выразительное лицо, пламенный взгляд. Дети Карла Каутского называли русского друга их отца «Доктор Слон».