Дверь в наше арендованное жилище не заперта. На кухне меня встречает Ева и уже немного отлегает от сердца.

А потом я вижу отца. Он спускается с лестницы в чем мать родила…

И чувствую, что мой мир только что слетел со своей оси или же налетел на какое-то серьезное препятствие.

Предчувствие меня не обманывало: он поехал в Сочи ради моей подруги и все-таки добился своего!

Не могу поверить в то, что человек, которого я считала самым добрым, мудрым, рассудительным, тот, кто был для меня образцом для подражания, мой отец, долгое время скрывал свою другую сторону.

На самом деле он беспринципный, зацикленный только на своих желаниях.

Как можно было придумать ложь про свадьбу только для того чтобы я не мешала ему чпокаться с Евой?!

Бросаюсь прочь, забывая костыли. Падаю. Боль в ноге такая, что на время испаряется целый мир.

Ну и хорошо.

Хватит уже с меня этого.

Перелёт в Москву и новую операцию я помню уже смутно. Слава богу, отцу приходит в голову не показываться мне на глаза. Он попытался объясниться: что-то там про пагубную страсть к моей подруге вещал, которую он давил в себе целых два года, но я не стала слушать, прогнала его.

Сказал, что все равно не бросит.

И снова соврал.

Выйдя из больницы, я узнала что на отца заведено дело. Официально за нанесение тяжёлых телесных повреждений его лаборантке. Но тут уже объявилась евина мать и выяснилось, что моя лучшая в прошлом подруга беременна и пропала.

Я добралась домой на такси и сейчас стою посреди прихожей. Пораженная и уставшая как будто за эти недели прожила несколько жизней. Все шкафы вывернуты наизнанку. Говорят, был обыск.

Моя жизнь, ещё недавно такая беспечная, в которой из проблем были только мажор, не обращающий на меня внимания и вравший моей матери отец, внезапно превратилась в кошмарный сон.

Разворачиваю чёрный мусорный мешок и, с трудом перемещаясь по гостиной, пытаюсь хоть что-то убрать, опираясь на костыли.

Слёз уже нет. Осталась только тупая злость на то, как все вышло и на тех, кто в этом виноват: Ольга. Я и не сомневалась, что эта стерва подставит отца. Не удивлюсь если она и Еву подстерегла.

Я Тавицкая. Я этого так не оставлю.

Двумя днями позднее звонит банк, сообщая, что дом как имущество, арестован. Что-то там связанное с кредитами, висевшими на клинике отца, которые теперь, очевидно, некому отдавать.

Ругаюсь с ними до хрипоты. В ответ узнаю, что за мной числится маленькая квартирка матери в центре, та самая, куда съехал отец.

Поэтому, на улицу меня не выставляют, но и переселяться к нему сейчас - последнее, чего я хотела бы.

Это все происки Ольги! Чувствую нутром. Эта стерва ненавидела меня и, уверена, именно она подгоняет сейчас дела с банком.

Сижу посреди разгромленной гостиной, которую так и не сумела прибрать.

Мне кажется весь мир против меня. Так просто не бывает! За что?!

И тут раздается звонок в дверь.

Какое-то время я не двигаюсь. Если это сотрудники банка, то и шиш им. Придётся выставлять меня с нарядом полиции.

Растягиваюсь на полу. Как там говорят?

Мой дом - моя крепость.

Я буду обороняться.

Звонок повторяется. Затем к нему присоединяется стук.

- Пошли к черту отсюда! - ору, напрягая связки.

- Я с добрыми намерениями, Кристина! - привстаю, различив голос Коробкова.

- Даниил? Что ты тут... забыл?

Мне кажется, никто уже ничего доброго не способен мне пожелать.

- Хочу увидеть тебя. Ну...

Смутно вспоминаю град из звонков и СМС, которые устроил мне мажор, когда я ещё в больнице лежала. Мне было так тошно, что я его заблокировала.

Оказывается, Коробков не понял этот вполне красноречивый жест.

С трудом поднимаюсь и, опираясь на костыль, добираюсь до входной двери, а затем распахиваю её.