Обязательно стану…

Канун Нового Года в больнице. На обезболивающих, без способности нормально передвигаться.

Нет, меня, конечно, посещают отец и Ева, но, отчего-то в эту ночь хочется остаться одной. Нужно о многом подумать и понять, что же дальше.

Мы с отцом смотрим друг другу в глаза и я не решаюсь заговорить первой, потому что здесь моя подруга, а между нами с папой есть много такого, что я при Еве не хотела бы озвучивать.

Он, вдруг, вкладывает мне в ладони цепочку с золотой подвеской. Я пару раз замечала эту вещь у него.

Папа долго-долго держит мои ладони в своих и улыбается как будто бы с болью.

Я не могу понять того, что он явно не решается озвучить.

- Я расскажу тебе все, что от тебя скрывал, - с этими словами он поднимается с моей кровати, оставляя по себе горьковато-приторный запах знакомого одеколона. - Если пообещаешь, что вместо меня сегодня вечером позаботишься о себе.

Он почему-то сомневается в том, что я со сломанной ногой останусь тут в постели.

Заворачиваюсь крепче в одеяло, когда они с Евой уходят.

Должно быть, я побила все рекорды плохих дочерей, раз отец такого обо мне мнения.

Новый год в травматологии - один из самых грустных праздников на моей памяти. Даже двое молодых дежурящих ординаторов тут ничего не способны исправить.

Вынимаю из тумбочки сотовый и после двенадцати пишу сообщение отцу:

“Расскажи мне пожалуйста сейчас правду. Я выполнила твои условия”

Отправляю папе фото, где я сижу с гипсом на больничной кушетке.

Вижу, что он прочитал, тогда решаюсь добавить:

“Зачем ты на самом деле поехал с нами?”

Молчание.

И спустя пару минут он начинает печатать.

“Потому что заботился о тебе”

Я с замиранием сердца смотрю, как приходят одно за другим сообщения и понимаю, что мой мир снова переворачивается с ног на голову.

“У меня есть старый, помешанный на генной инженерии знакомый. Недавно я вляпался в серьезные разборки. Это имеет отношение к Коробкову. Условием урегулирования конфликта была свадьба. Твоя. Он считает, что твоя наследственность идеальная.”

У меня пальцы дрожат и я уже не соображаю, что делаю.

“Больной ублюдок”

Жму “отправить”.

“Я попросил бы не выражаться”, - приходит в ответ: “Но если рассмотреть твои слова по существу, то я согласен с ними. Будь уверена, я лучше потеряю клинику и загублю свою карьеру, чем продам дочь. Поэтому, прошу тебя, останься в травматологии. Там ты точно в безопасности.”

Сердце бьется, как будто меня в ледяную прорубь опустили. Немного отхожу от таких новостей и набираю короткое:

“Я поняла.”

Лежу какое-то время, глядя в потолок. Вот так вот от главной оторвы универа я практически за неделю чуть было не стала чьей-то женой.

Сердце грохочет так, что я чувствую пульс сквозь рубашку.

Снова поворачиваю сотовый экраном к себе.

“Последнее, пап. Ева точно не имеет к этому отношения?”

От молчит куда дольше, чем следовало бы. А через несколько минут, наконец, приходит отрывистое “Нет”.

Я жду того, что папа пояснит подробности насчет моего "брачного контракта", но он молчит. И я уже начинаю не на шутку волноваться.

Со вчерашнего вечера отец не ответил ни на одно моё сообщение. Может быть, с ним что-то случилось?

Эта мысль вертится у меня в голове и с каждым часом мне становится все страшнее.

К счастью, сбежать из травматологии не такая уж и сложная задача.

Вскоре я уже в такси, еду в наше шале, а руки предательски холодеют.

Что если я потеряла самого дорогого мне человека?

От этого разом и больно и пусто.

Нет, я просто не могла!

Размазываю непрошенные слезы по лицу, вспоминая о том как много глупого и несправедливого ему наговорила. Если бы я только могла что-то изменить! Если бы только судьба дала мне шанс снова увидеться с ним! Я никогда больше не буду такой плохой дочерью.