— И чем лечится это искажение реальность?

— Переспать надо.

— Типа утро вечера мудренее?

— Нет, тебе с ней переспать надо. Отжарить так, чтобы яйца звенели. Тебя не отпустило до этого, теперь чуда и подавно не жди — на ровном месте тебя от нее уже не отвернет. Желание просто так не исчезнет. Теперь есть только один выход, если ты хочешь вернуть себе жизнь, мозги и трезвый взгляд на отношения людей вокруг и снова стать нормальным человеком…

Мне надо трахнуть Лею Розенберг.

— Ты уже знаешь, какой она может быть в постели. Тебе понравилось, иначе ты сейчас на стенку бы не лез. А не будь она подругой твоей дочери, ты бы давно взял на работе отгул. Но сейчас тебя связали по рукам и ногам общественное мнение, совестливость перед дочерью, дружба с ее матерью и что ты там еще себе можешь выдумать. Факт остается фактом — ты хочешь ее. И чем дольше тянешь с сексом, тем сильнее твое помешательство. Однажды ты просто сорвешься, Платон. И ничем хорошим это не закончится.

— Это всего лишь инстинкты! Я могу держать их под контролем!

— Тебе только кажется. Твой член давно принял решение за тебя, осталось только мозгу договориться с сознанием. Точно также как худеющая толстушка уговаривает себя перед витриной со сладостями, что это пирожное будет последним, а с понедельника она обязательно сядет на диету. Так и ты, Платон, уговариваешь себя, что будешь держаться от нее как можно дальше, но при этом делаешь совершенно обратные вещи, разве я не прав?

Откуда Ростов знает про шлепки, трусики и прочее безумие, что я творил в тот вечер? Чертов мозгоправ!

— Я больше не буду спать с ней. 

Но Ростов только с улыбкой качает головой.

— Упрямый ты баран, Дмитриев.Тем быстрее будет твоя эякуляция после такого упорного воздержания. Но, — тормозит он в дверях, — чтобы ее отсрочить, разрешаю во время секса думать обо мне. Не благодари!

19. Глава 19. Завязать с ГВ 

— Ого, сколько книг, — слышу голос Кости. — Как будто сдаешь экзамен по материнству.

Он ставит передо мной чашку кофе и садится напротив.

Та самая «Материнство и женщина», благополучно найденная дома, сейчас лежит тут, на столе, рядом с книгой доктора Спока и доктора Комаровского. На планшете стоит на паузе видео по теме, а телефон заряжается после полуторачасового разговора с консультантом по грудному вскармливанию.

У меня голова просто пухнет от информации, которую надо переварить и осознать в такое сжатое время. Одно дело в детстве мечтать о будущих идеальных и не орущих детях, и совсем другое пытаться разобраться в лавине противоречивой информации, пока рядом орет от голода младенец, жизнь которого целиком зависит от тебя.

Костя делает глоток кофе и с любовью во взгляде смотрит на сына.

Егор спит рядом, в люльке от коляски. Я как занесла его после прогулки домой, так он и досыпает свое. Только с расстегнутым комбинезоном и без шапочки.

В квартире стоит блаженная тишина, которая, к сожалению, продлится недолго.

Замечаю, что сегодня у Кости особенно несчастный и сонный вид.

Если в нашу первую встречу я собиралась присматриваться к нему, чтобы удостовериться, что он не погубит мою подругу, теперь мне хочется надавать по первое число именно Юле за то, что она, похоже, недостаточно ценит мужа.

В балетном зале Юля призналась, что почти месяц появляется дома только вечером, примерно за полчаса до того, как возвращается Платон. Поэтому альфа-самец рода Дмитриевых даже не в курсе, что происходит у него под носом.

В голове не укладывается, как Костя умудряется совмещать при таком графике все свои обязательства: работу, заботу о сыне и трехразовое питание на всю семью Дмитриевых.