Старик хлопал глазами, а потом ослабевшим голосом попросил воды. Старушка стояла рядом, но вся словно съежилась. Переводила взгляд с одного на другого.

– Очнулся что ли?

– Да, теперь с ним все будет в порядке. Пусть только больше воды пьет.

– Старый…жив… – подошла она, не веря своим глазам, а потом неожиданно схватила его за воротник. – Ты куды золотое кольцо положил, а, паразит? Мне его мамка подарила! Пропил что ли?

Тот лишь бормотал что-то невразумительное. Радомир взял ее за локоть и отвел в сторону.

– Ему покой нужен. И вода.

– Хвала Владыке Небесному! – всплеснула она руками. – Вы святой, отец, молиться за вас буду! Ох, что же это я, отче. Дура я дура! Дай отблагодарю хоть, мы люди не богатые, сами, вон, огород видели, но у меня тут кое-что припрятано от старого…

– Не надо, мать. Денег не возьму, а в остальном не нуждаюсь. Ты лучше воды мне принеси. В горле пересохло.

Его быстрые раздумья привели к тому, что самогон у нее тоже может найтись. Но все-таки, сначала надо было заняться делом. Принесенный кувшин он осушил до дна одним залпом. А за самогоном можно было вернуться и позже. И тогда разливающееся, жгучее тепло обнимет, приласкает, заставит обо всем забыть.

– Ох бедненький, – все причитала она, пока он пил. – Мож еще чего вам?

– Нет, пора мне дальше. Ты лучше скажи, где остальных больных я найти могу?

– Ой, да я лучше ж с вами пойду. У нас люди, знаете, из-за этих бандитов и войны совсем подозрительные стали. И святого человека на порог могут не пустить. Вы-то человек уже не молодой, почитай, как я. Зачем вам неприятности? А меня-то все в округе знают. На добром счету я. Всем помогаю, как Пророк завещал. Меня послушают.

– А муж как же?

– А что муж? Воды я ему дала, все равно будет в постели болтаться. Я с ним всю жизнь провела. Могу и полдня без него прожить.

– Хех. Ну, веди.

Опираясь на посох – подобные процедуры всегда отнимали у него много сил – и поддерживаемый бабкой, он двинулся прочь от дома. К счастью, запах вокруг слегка ослабел. Ненамного, но достаточно для того, чтобы дыхание не приносило столько отвращения.

Знаком он велел Вилману держаться на расстоянии, хотя не вполне был уверен, обратил ли тот на него какое-то внимание, или просто таращился вдаль. «Ладно, об этом я подумаю после».

Женщина, которую звали Марыськой, тем временем без устали болтала. Что было ему только на руку. Невысокая старушка, жаловалась ему на войну, и как они боятся, что скоро она может дойти и до деревеньки. Говорила и про бандитов, которых люди царя изловить пытаются. Особенно зверские недалеко где-то оказались и кого-то из царских воинов даже убили. Про болезнь рассказывала, потом про последнюю проповедь священника, как Марьяна новую корову купила, а та молока не даёт…

Радомир слушал ее вполуха, рассматривая окрестности. На первый взгляд, деревенька не отличалась ничем примечательным, таких в округе десятки. Идеалистические поля, работящие люди и ветряная мельница, стоящая на холме. Но именно здесь он ощутил присутствие чего-то неправильного, что будто затаилось за углом, готовое выпрыгнуть на него, когда он отвернется. Из-за этого, он то и дело смотрел по сторонам и оглядывался. Вилман исчез.

Вскоре они оказались возле ухоженного дома, где, по словам Марыськи, жил кузнец, у которого заболела жена. Тот не замедлил появиться на пороге, почему-то он не работал.

– Это кто? – спросил он, щурясь.

– Вань, это старец святой. Он моего старика только-только исцелил.

– Да ну? – для кузнеца он был не особенно крупен, хотя в руках ощущалась неподдельная сила. Смотрел он на него с явным неодобрением, становилось сразу понятно, что ему тут не рады. – Это такой же, как приходил к Федосу две луны назад? Со снадобьем, от которого тот потом из кустов не вылазил? Или как тот блаженный, что ходил на ярмарке, да освященную воду из целебного источника предлагал?