Он молчал.

– Ты думаешь, это когда-нибудь кончится? Нет, Радомир будет таскать нас по всему свету, сам не зная для чего. Что дальше, Радомир? В какое очередное болото ты нас приведешь? Или у нас будет поход в дупло белки?

– В дупло белки можешь сходить только ты, – проговорил Радомир, волоча за собой посох.

– Вся моя жизнь превратилась в дупло белки уже давно. Не страшно.

– Ладно, будет вам. Лучше скажи нам Радомир, что ты хочешь там найти? Все наши поиски не приносят никаких плодов.

– Мы исправляем ошибки.

– Заметь, твои ошибки, – вставил Малин, выпятив бороду.

– Я бы назвал это общей ошибкой, – пожал плечами миротворец Анслав. – Только вот не замечаю, чтобы становилось лучше.

– Потому что становится хуже, – впервые за долгое время подал голос Вилман.

Радомир внимательно взглянул на него. Вилман стал другим, для этого не нужно было обладать врождённой наблюдательностью. Взгляд стал отстранённым, он все время о чем-то думал, будто забираясь все дальше и дальше в своих мыслях, а здесь от него ничего не оставалось. Радомир наблюдал за ним с нескрываемой тревогой, потому как не мог понять, что происходит. Остальные словно не замечали этого, или не придавали значения, а для него это было важно. Хуже всего, во всем этом было то, что он прекрасно понимал – Вилман прав.

– Ты полагаешь?

– Да, а скоро все станет еще хуже.

Теперь он уже остановился и внимательно взглянул на него. Вилману было все равно. Он смотрел куда-то вдаль, коротковатые светлые волосы слегка шевелились.

– Ты что-то чувствуешь?

– …

– Вилман?

– А?! Да. Я ощущаю нечто. Не могу объяснить. Но ты тоже это чувствуешь, я знаю.

– О чем он говорит? Что у вас тут за междусобойчик ощущений?

– Что-то происходит.

– Это мы уже поняли, скажи что-нибудь новенькое.

– Я не знаю! – отрезал Радомир и пошел вперед быстрее, невдалеке уже стали виднеться хутора деревни.

– Наконец-то, хоть слово правды, – хмыкнул Малин, не отставая. Он никогда не отставал. – Но, может, хоть скажешь с чем это связано? Это всё вонь, о который вы постоянно говорите, да?

– Ага.

– Значит, они стали появляться чаще, так? Значит, мы будем блуждать между этим засранными деревеньками вдвое больше, я верно понимаю?

– Может быть.

– Есть вопросы посерьезнее, – вмешался Анслав. – Радомир, ты стал вести себя иначе. Это уже не просто вонь, я прав?

– Да, – слово вылетело так, будто у него вырвали признание клещами изо рта. Двинуть бы им посохом по голове, да что будет проку?

– А что тогда? Вилман?

Но тот вновь погрузился в свое странное состояние отрешенности, оставив его одного отвечать на шквал вопросов.

– Понятия не имею, как это можно объяснить. Вы ведь видите, что этих случаев становится все больше. Но я не об этом. Что-то изменилось в самом мире. Или меняется. Это как будто увидеть, что небо начинает розоветь вместо того, чтобы быть голубым. Ты просто понимаешь, что-то не так, но не можешь этого объяснить.

– И это как-то связано с нами? – с тревогой спросил Слав.

– Я не знаю, – устало вздохнул мужчина. «Как же мне хочется выпить!» – В этой деревне могут быть ответы на мои вопросы. Тот мальчик словно заразился здесь.

– Чего?! – встрепенулся Малин так, что у него дернулась борода. – Этим нельзя заразиться!

– Почем нам знать? Мы раньше с этим не сталкивались. Но паренек пришел отсюда, а здесь больных куда больше, я чувствую это. «От проклятой вони у меня кружится голова». Это не может быть совпадением. Лучше сделаем так. Мы почти на месте. Я с Вили пойду в деревню, разузнаю что к чему. А вы двое походите по окрестностям, попробуйте найти что-то интересное.

– Чего это ты всегда таскаешь с собой Вили? В тишине побыть хочешь?