Настроение камнем падает с высоты моих многоэтажных фантазий. Когда размечтаешься и заберешься почти на небо, лететь вниз очень больно. Так тебе и надо! Губы раскатала, что «пришел, увидел и пропал». Это скорее про тебя.

Собираюсь свалить и, сняв розовые очки, спуститься в московское подземелье, но позади меня раздается звук клаксона. От неожиданности чуть не подпрыгиваю и, желая скинуть на психованного водителя перегруз плохого настроения, поворачиваюсь, открываю рот для тирады и замираю… Сквозь блики лобового стекла каршерингового автомобиля различаю красивое лицо Славного.

Таращусь на парня, а он высовывается из двери и командует:

– Запрыгивай скорее! Здесь нельзя стоять.

Послушно хватаю чемодан и несусь к машине.

– Фух! – выдыхаю, пристроив пятую точку на сиденье, и оглядываюсь.

Слава перехватывает мой взгляд и иронично бросает:

– Снова эконом, но поблизости ничего поприличнее не было.

Так и подмывает сказать, что я девушка неизбалованная и мне фиолетово, эконом это или суперэконом. Вообще, с ним я бы и на старой телеге поехала на край света. Но я и так очевидно запала на парня, чтобы добавлять красавчику дополнительных козырей в его расклад, и не комментирую прозвучавшую фразу.

Ночная Москва с ее иллюминацией поражает воображение даже избалованной красотами питерской девочки. Что сказать, столица. Иногда кажется, что этот город – это отдельное государство в государстве. Но я не завидую и уж точно не хочу променять родной уютный Питер на шикарную, но перегруженную столицу.

Следуя навигатору, мы все дальше уезжаем от центра и приближаемся к поселку Рублево, где живет моя родственница.

Поплутав по Советской улице, которая, оказывается, раздваивается и располагается параллельно друг другу, мы все-таки находим нужный дом и останавливаемся.

– Спасибо, что подвез, – благодарю и, всматриваясь в красивое лицо парня напротив, гадаю, увижу ли я его еще, или он так и останется ярким мгновением в моей серой жизни.

Слава поворачивается ко мне, смотрит в глаза взглядом, от которого меня бросает то в жар, то в холод, а потом непринужденно спрашивает:

– Какие планы на завтра?

Пожимаю плечами.

«Это как это никаких? – встает в позу внутренний голос и пытается достучаться до меня. – Завтра ты едешь по адресу на конверте к своему отцу».

– Давай встретимся?

Силой мысли отключаю центр личной безопасности, чтобы не слышать собственных нравоучений, и соглашаюсь: «давай».

Мы снова зависаем в глазах друг друга и, кажется, Самый Славный сейчас приблизится ко мне и… поцелует. Это волнительно до мурашек, но и одновременно страшно. Нет, не потому что я никогда не делала ничего подобного. Делала. И не потому, что к этому парню я испытываю букет сбивающих с ног чувств. А потому что не знаю, как мне реагировать. Разрешить? А вдруг он посчитает меня легкодоступной! Оттолкнуть? Но если он воспримет это как личное оскорбление и больше не приедет… Красавчик мне так безумно нравится! Я хочу увидеть его еще!

Слава по-прежнему не двигается и только смотрит так глубоко, что, вероятно, видит меня насквозь и я, не желая быть разоблаченной в своих сомнениях, воспользовавшись моментом, чтобы не пришлось делать непростой выбор, выпрыгиваю из машины. Парень выходит следом, помогает достать чемодан, и мы встаем напротив, чтобы попрощаться и снова зависаем в друг друге, как два робота, у которых вот-вот сядет аккумулятор.

Еле удается собрать остатки заряда и, бросив «до завтра», довольно шустро для своего состояния скрыться в подъезде.

Не в силах дальше двигаться, даже не поднявшись на один пролет, останавливаюсь и откидываюсь на стену в изнеможении.