Рассказала об этом подруге, но та отмахнулась. А я оказалась права: после того, как пакет превратился в лохмотья – изолента к нему приросла намертво – именно фото с похорон мы и увидели. Уже, конечно, не было страшно, как в детстве. Но все равно как-то неуютно. А подруга их вообще впервые видела, поэтому смотрела даже с интересом.

В общем, перебрали мы их. Странную эту традицию обсудили. Ещё более древнюю вспомнили, когда на заре фотографии мёртвых снимали, как живых. И сажали, и глаза им открывали, и вообще. И да, тут же припомнился фильм «Другие», из которого я в свое время об этом жанре фото и узнала.

Пока болтали – уже и ночь. Я решила остаться, чтоб с утра помочь подруге дело доделать. Фото, за неимением чёрного пакета, она сунула в обычный файлик. Файлик положила обратно в короб, а короб поставила на шкаф. Чтобы решить, что с этим «наследством» дальше делать. Вроде и хранить стремно, и выбросить рука не поднимается.

Проснулись мы обе среди ночи от страшного грохота. Кинулись в соседнюю комнату, где архив остался и откуда грохот донесся. Врываемся – короб на полу, а фото с похорон по всему полу разбросаны. Даже там, куда траектория их бы просто не пустила. И – апофеозом – снимок строгого бородатого деда в гробу почему-то «пристроилось» прямо в подружкиных новых туфлях, которые стояли в противоположном от шкафа углу.

Ужас-жуть. За окном ночь, а у нас тут покойники по всей комнате, и не ясно, как короб умудрился со шкафа свалиться и так причудливо фото из себя «рассеять». Собрали мы их в четыре руки, подруга нашла чёрный полиэтиленовый мусорный мешок и скотч. Сложили, замотали. Положили в обувную коробку, её тоже замотали. Подруга взгромоздилась на стремянку и засунула коробку на антресоли.

Уснуть нам толком так и не удалось в ту ночь. Но архив разобрали. И подруга оперативно нашла странного коллекционера, который такие фото как раз собирал. Зачем —Бог весть, она не интересовалась. Отдала и перекрестилась. И новые туфли продала. Некомфортно почему-то ей в них стало после соседства близкого с фотографией деда, которого она так и не вспомнила. И который её туфли «облюбовал». Судьба их новой владелицы неизвестна.

Подруга моя купила квартиру. С крайне странным ремонтом. Дорогущая плитка, косо и криво положенная. Куча розеток-обманок, к которым электричество не подведено. Неоткрывающиеся шкафы и постоянно самостоятельно открывающаяся духовка. Ну и масса других таких штук.

Самый финиш – ванная комната. Огромная и вполне себе роскошная. Не с кабиной, а прямо с душевым отсеком, чуть ли не мрамором выложенным. Но… Там и началась чертовщина.

Сначала начали мигать лампы. Точечные светильники которые. То гасли, то загорались, то помигивали. Причём, совершенно непредсказуемо. Мама подругина заподозрила нечистую силу и велела позвать экзорциста. Но подруга верила в электрика, а не в экзорциста, хотя оба и на «э».

Позвала электрика. Одного. Другого потом. Глухо. И лампочки ей меняли. И на проводку грешили. Но воз там и остался. Подруга стала ходить в санузел с фонариком на всякий случай. А то внезапная темнота или ноги добрить не даёт, или последнюю страницу книжки дочитать. Да-да, вся наша подружкинская команда читает в туалете. Бумажные книги. По привычке старой.

Дальше – больше. В ванной стало вонять. Болотом. Чистюля-подруга облазила всё, перемыла всё, но источника запаха так и не нашла. Стала задумываться об экзорцисте все же.

Она позвонила мне ближе к полуночи. И трагическим голосом сказала:

– Аня. Мне точно нужен экзорцист. Или священник. Или я не знаю кто. Потому что я сейчас в темноте приняла душ – лампы забастовали все. А когда подошла к зеркалу, увидела, что я вся в пятнах. Черно-зеленых и вонючих. Мне страшно, Аня. Приезжай, а?