– Подожди, ты что, собираешься спать прямо так? – удивилась Агата, усаживаясь на кровати.

– А, что ты предлагаешь?

– Ну, я могу подвинуться.

– Не говори ерунды. Ты и одна-то там еле помещаешься.

Это было правдой. Койка оказалась совсем узкой и было даже странно, как на ней умещался взрослый мужчина.

Агате стало совестно, что она вот так сразу плюхнулась на постель даже не допустив и мысли, что она могла бы достаться не ей. Она попыталась как-то исправить положение.

– Мы могли бы сыграть в камень, нож, пергамент, и победившая заняла бы кровать, – сказала Агата. – Это было бы честно.

Мира фыркнула из полутьмы. Единственная выделенная им свеча стремительно догорала.

– Брось, и так посплю. Этот уютный сундук гораздо лучше, чем голая земля, на которой мне обычно приходится спать. То ли дело ты, изнеженная купеческая дочка. Поверь, если мы поменяемся местами, то завтра ты не сможешь встать, а мне будет нипочем, хоть сундук, хоть голый пол.

– Как же так вышло, что княжеская дочка привыкла спать прямо на земле? – тихо спросила Агата.

Княжеский титул был самым высоким после императорского. Князья стояли во главе княжеств на которые была разделена Империя и имели решающий голос в Совете. Агата не могла себе представить, чтобы Лидия Дуаре спала прямо на земле, или, если уж на то пошло, чтобы она разгуливала по городу в мужском платье, с оружием в руках.

– Как вышло, так и вышло, – беззлобно отозвалась Мира. – Давай спать.

На следующее утро Агата приложила все усилия, чтобы подготовиться к визиту к княгине Дуаре.

Она заплатила медную монетку судовому слуге, чтобы тот принес ей горячей воды, чтобы умыться.

Возможности вымыть голову у нее не было, но она как следует расчесала волосы и заплела их в две косы.

Свое несчастное дорожное платье, она как могла почистила, натерла до блеска сапоги, надела чистые чулки, нижнюю сорочку и панталоны, мечтая о том, как добравшись до Альторы первым делом сходит в знаменитые столичные термы и сдаст одежду прачке. А еще купит пару новых платьев.

Полностью собравшись, Агата вдруг поняла, что кое-чего ей все-таки не хватает. Этим кое-чем была Мира, которая сказала, что выйдет ненадолго прогуляться, и пропала с концом.

Можно было бы пойти к княгине и одной, но та звала ее вместе со спутницей. Вдруг, если Агата явится к ней без Миры, то та сочтет это неуважением и оскорбится? К тому же, Агата попросту боялась идти к княгине, Мира казалась ей хоть какой, но поддержкой.

Выйдя из каюты, Агата пробежала через столовую, где заканчивали завтрак богато одетые господа, и через гостиную, где разыгрывали партии в карментин, раскладывая карты из шелковой бумаги. Ни в одной из роскошно обставленных кают, предназначенных для отдыха и увеселений пассажиров, Миры не было.

Агата выскочила на палубу. Прикрывая головки зонтами, призванными защитить нежную кожу от солнца, вдоль палубы прогуливались пассажирки, вслед за которыми семенили служанки. Среди них Миры не оказалось.

Проходя мимо открытых дверей, ведущих в трюм, Агата услышала смех и голоса, один из которых показался ей подозрительно знакомым.

Нырнув в темную прохладу трюма, Агата увидела дюжину матросов, сгрудившихся вокруг перевернутой бочки. Они оживленно переговаривались, глядя на то, как молодой юнга, с покрытым светлым пушком подбородком, сидя на низкой табуретке возле бочки и упираясь об нее локтем правой руки пытается побороть Миру, сидевшую напротив.

Мира покраснела, сжала зубы, и одним рывком прижала его руку к бочке. Матросы вокруг них засвистели.

– Вот девка дает! – крикнул кто-то из толпы.

Покрасневший юнга бросил перед Мирой тускло блеснувшую медную монету и, опустив плечи, отошел в сторону.