– Как куда? Ясно дело – с болотными жителями знакомиться, – отчеканил зверь, сворачивая с тропинки и углубляясь в камыши. – Раньше этими местами верховодил болотник местный, но постепенно лень одолела старика – засел на дно, не желая всплывать, да наводить порядок, так и зарос тиною по самые уши. С тех самых пор кикиморы из твоей семьи и стали править болотами.

– Править? А что они… то есть мы делаем? Поём над водою и путников заманиваем? – предположила Полина, обходя очередную постанывающую кочку.

– Не-е, этим русалки да мавки промышляют, а кикимора следит, чтоб путник в болоте заплутал, да в трясину попал, животных местных оберегает и прохожих до дрожи пугает.

– А как же я их могу испугать, если такая симпатичная? – обескуражено спросила кикимора, остановившись, как вкопанная. И тут же прямо ей на грудь бросилось нечто волосатое.

– А-а-а-а-а! – завизжала девушка, яростно размахивая руками. – Кто это? Снимите это с меня! А-а-а-а-а-а.

Бобёр с силой шлёпнул маленькой когтистой лапкой себя по лбу и смешно закатил глаза.

– Куда катимся… – кикимора чертёнка болотного испугалась… – стенал бобр, театрально заламывая лапки и молотя широким хвостом по мокрой тропе. – Что же с нами дальше-то бу-удет? Да на кого же ты нас Агрофенушка оставила-то?

– Хватит ныть, Емельян! – рявкнула Полина, уже держа за шкирку маленькое лохматое существо с хвостиком и копытцами. – Кто это, и что ему от меня надо?

– Так ты сама-то спроси, – обиженно бросил зверёк и демонстративно отвернулся.

– Ясик я, – пропищал мохнатый, пытаясь вырваться из стального захвата кикиморы. – Поздороваться хотел с новой хозяйкой, а она дерётся.

– Я вообще с детьми не дерусь! А ты обниматься полез без предупреждения!

– Каюсь, каюсь, не сдержался… Очень уж люблю красавиц статных да дородных. – С горящими глазами и капающей слюной отчитывался чёртик, откровенно разглядывая пухленькую фигурку девушки.

– Фи, извращенец. – Буркнула Поля и откинула любвеобильное существо на добрых пару метров. – Брысь отсюда, мелочь лохматая!

От этих слов едва различимые в шерсти щёчки существа ярко зарделись, он высоко подпрыгнул и со всех ног бросился в обратном направлении, крича во всю глотку:

– Новая хозяйка любит меня! Трепещите черти, сам Ясик скачет!

– Тю… с чего этот чёртик решил, что я его люблю? – округлила глаза кикимора, поправляя порядком испачканную кофточку.

– Ну ты ж его не прибила. – фыркнул Емельян и поплёлся дальше. – Вот Агрофенушка наша вольностей таких с чертями не позволяла. Им же только дай пятачок свой куда-нибудь засунуть… А она, вот так, – бобр шлёпнул лапкой о лапку, – хлоп, и развеяла прах его над болотами туманом сизым. А ты что? Взяла и отпустила, да ещё и разговоры с ним вела… Не удивлюсь, ежели Ясик этот главным средь всех чертей теперь станет и свататься к тебе придёт.

– Чего? Свататься? Да я его… да я ему… Точно прихлопну нечистого! – уверенно выдала кикимора и смело шагнула вперёд бобра. И тут же над болотами разнёсся громкий «Плюх».

– Эх, Агрофенушка, Агрофенушка, – грустно взирая на расходящиеся по водной глади круги, выдохнул её провожатый, – трудно нам будет без тебя.

Подводное царство. Дворец Руса Великолепного.

– Кого ты там мне в невесты пророчишь? – не сдерживаясь, кричал, размахивая трезубцем местный правитель. Вода плавно колыхала его тёмную шевелюру, что создавало поистине нереальное зрелище – этакий святой с огромным нимбом из волос, гневно отчитывает придворного. И не важно, что у царя вместо ног – огромный рыбий хвост, меж пальцами перепонки, наподобие лягушачьих и длиннющая бирюзовая борода с завивающимися наверх усами.