«Я смотрю, у него крайне насыщенная личная жизнь. Откуда мне знать, чем его любовницы-то интересуются».

Но в рекламе главное что? Врать масштабно и не сомневаясь в собственных словах.

– Они придут в такой восторг, какого вы в них и не подозревали! – сообщила вдохновенно.

Ректор почему-то радоваться не спешил.

– Так, а вот сейчас обидно было, – нахмурился он.

Вот только прозрачные глазища смотрели все так же безмятежно и слегка заинтересованно: змей лапчатый явно забавлялся.

«Серьезный», значит, и «строгий». Ну-ну…

– Как зовут?

Он наконец снял свои нижние конечности со стула и принял нормальное, подобающее приличному ректору, сидячее положение.

– Ли Хоуп, – буркнула как можно более неразборчиво: вдруг ему сейчас приспичит в списки учащихся заглянуть?

К этому времени я уже собрала наш с Джеем блистательный образец и установила внутри него артефакт, имитирующий работу двигателя.

– Лихоп? Это что еще за зверь? – озадачился снежный аспид.

Я подошла ближе и водрузила модель на стол. Больше всего наш образец был похож на планер, собранный из большого количества реек и обклеенный плотной бумагой. Сверху и снизу корпуса Джей установил два параллельных крыла, но главное… главное то, что разительно отличало его изобретение от всех планеров и «драконовых крыльев» вместе взятых: двигатель и винт. Это был абсолютно независимый от всех воздушных потоков механизм, аналогов которому я пока не знала. Кому, как не дракону, чья жена-изобретательница тоже любит небо, это знать? Он должен проникнуться, просто должен…

Едва ли не единственным фактом, который я доподлинно знала о Гиларде Ливейском, был тот, что ему подвластна стихия земли. Земля – энергия основательная, серьезная и – что сейчас очень важно – нейтральная для любого другого вида стихийной магии: она ни с чем напрямую не взаимодействует и не вступает в реакции. Поэтому я придумала хитрый рекламный ход, рассчитанный на все то же драконье любопытство.

Всем же известно, что когда человек вкладывает что-то свое в любой процесс, то начинает относиться к его результату с большей симпатией. Думается, драконы здесь не исключение. Поэтому я решила оформить старт нашей модели эффектненько: сначала попросить дагона ректора поставить сферический щит, а под его прикрытием жахнуть небольшим фейерверком и одновременно активировать имитирующий двигатель артефакт. И дракон при деле получится, и красота, а главное – это что? Ощущение причастности к чуду, вот.

Но первым делом нужно было установить более тесный контакт.

– Мне понадобится ваша помощь, – улыбнулась я и легонько дотронулась кончиками пальцев до ладони сидящего передо мной ящера.

Руки у него оказались очень даже теплыми – разительный контраст с общим колоритом. Так-то он напоминал дракона вечной мерзлоты, конечно.

– Сделайте, пожалуйста, небольшой щит, самый простенький, вот такого диаметра, – просительно заглянула я в глубину двух хитрых-хитрых ледышек. С тем же успехом я могла бы посмотреть в морозильный ящик.

– Допустим. – Внутри ледышек вдруг вспыхнули искорки, словно солнечный луч отразился от правильных граней драгоценного камня. – Ну и?..

Завороженная игрой бликов, я замешкалась, отвлеклась, и именно поэтому мимо моего сознания прошел весьма примечательный факт: созданный дагоном ректором щит был напитан какой угодно энергией, но только не энергией земли.

Я прищелкнула пальцами, сдергивая заранее приготовленное заклинание и активируя парочку простейших артефактов на запястье, – и внутри щита заискрило-засверкало. Я вдруг увидела, как резко дернулись зрачки в прозрачных голубых глазах, а в следующий миг произошло сразу несколько событий.