Я потолок душою прохожу,

Я слышу, как жильцов неспящих мысли

И сны летят со мною в ясность выси –

Все скопом, что подобно миражу.

На верхнем этаже читает мать

Своим ребятам радужные сказки.

И эти сказки, сохраняя краски,

Со мною поднимаются летать.

И вот мы: сны, легенды – в высоту,

Друг друга видя и друг друга слыша,

Поднялись на чердак, а дальше – крыша,

Свобода на обветренному лету.

И я витаю там, где облака,

В пространстве мыслей, сея их как просо.

Ищу любви, ответы на вопросы

И счастье, устремлённа и легка.

Ищу дорогу в вечности длинной

И способ среди снега, серой пыли,

Как навсегда себе ночные крылья,

Мечты оставить за своей спиной.

И ты, я знаю, тоже где-то там,

Вдали такой небесной эпопеи.

Для песен ищешь новые идеи,

По тем же вдохновенным мчишь местам.

Басы закладывают уши.

Зал в полутьме, дым по ногам.

Идёшь сквозь воющие души,

Идёшь по песенным слогам.

Через толпу телесной массы

Ты пробиваешься вперёд.

У сцены, как в поповских рясах,

Панк-группу в чёрном ждёт народ.

Пол звуки трогают гитары,

Вдали солист низводит рык.

Последний пьяный ряд отары

Под ритм срывается на крик.

А барабаны бьют по почкам

И отзываются в груди.

Ты, нелюдимый одиночка,

Что ищешь стойко впереди?

Сжимают горло, душат стены,

Ты прорываешься на свет.

Не выход ищешь и не сцену,

Не славы, не признанья, нет.

В толпе, как в море субмарина,

Идёшь на звук или на рок.

Находишь спины, спины, спины,

Тычок локтем в щемящий бок.

Ты ищешь в космосе вселенных –

Иных, таких же, как и ты.

Иных, живых, одноплеменных,

Любви в глазах, не пустоты.

Тропу особенного мира –

Мира весны, что даден нам,

Если поплыть, отдавшись лире,

По буйной музыки волнам.

Автобус мой межгород тарахтит.

В нём нет почти попутного народу.

Ребята, что ровесники на вид,

За жизнь галдят лихую, за свободу.

Эх, даль-судьба, ряби собой, ряби

Для нас своей неведомой загадкой!

Мы все твои смешные воробьи,

Непуганые смертью и рогаткой.

На крыльях своих, думаем, до звёзд

Домчим, видать, что молоды и ловки.

Птенцы без сожаления и гнёзд.

Что ждёт нас на последней остановке?

Что ждёт нас всех, покинувших салон

Вечернего, в ночь вышедшего рейса?

Вошедших в мир, как будто в странный сон.

А, будь что будет! Вейся, путь наш! Вейся!

Гитара на полу, торшер, кровать.

Погаснет день, устанет даже он.

О, помоги же мне не горевать,

Переродиться дай, полночный сон.

В нём будут бегать белые слоны.

На черепахах мир стоять вверх дном.

И в свете перевёрнутой луны

Весь город перевёрнутый чудно.

Там перевёрнут дом мой. Стул и стол

Стоят, перевернувшись к потолку,

И музыка идёт из магнитол,

Перевернув мелодию, строку.

И вверх тормашками там грусть-покой,

А страхи – лишь простая пустословь,

А засуха идёт с небес рекой,

И ненависть конечно же – любовь.

По городу попытать судьбу

Иду одна, расправив спину,

И в эту тихую гульбу,

Как в море, удочку закину.

О муза, красоты сестра,

Средь улиц незаметна вовсе.

Быть может, где ты есть с утра,

И мы с тобой пересечёмся?

Ты нежно взглянешь на меня,

Когда пройдёшь летяще мимо.

Перемигнёмся сном огня,

Как двое тайностно любимых.

По снам столичным ворожённым

Ходьбой размеренной

Идёт бродяжничать блаженный,

Идёт потерянный.

Судьбой оставленный и братом,

В даль несусветную,

Как пехотинец по Арбату,

В часы рассветные.

Один с улыбкой и с бедою –

Не юн, не дедушка.

Через плечо сума с водою

Да с чёрным хлебушком.

Стучит клюкою по окошкам,

Бредёт беспутицей.

В двери колотится ладошкой:

Пусть все пробудятся.

Пусть все увидят да узнают,

Что за метелицей

Возможна радость Первомая,

Хоть и не верится.

Со всюду выгнан и обобран

Уличной шоблою.