Пришел Вася Красненький к нам и говорит:

– Вот, у меня скоро весь мой дом разберут, не хотите в него переехать жить?

Мама говорит:

– Ну ладно, мы переедем к тебе жить, потому что дом твой более сухой и нам будет лучше.

К зиме мы переехали в его дом.

В школе мне премию дали как хорошему ученику, наградили меня валенками. Валенки – но они не очень хорошо были сваляны, но для меня и такие валенки радость. В начале зимы я в этих валенках пошел гулять.

Деревенские ребята постарше делали самопалы. Железную трубку возьмут, пропилят щель, другой конец загнут. Около щели колечко из гвоздя сделают, вставляют в нее спичку. Эту трубку крепко прикручивают проволокой к деревянному прикладу. Набивают такой ствол серой от спичек, рубленными гвоздями, сверху закрывают пыжом. И потом коробком чикнут по спичке, которая вставлена в колечко, спичка загорается, загорается внутри ствола сера, и получается выстрел, такое оружие. Поджиг назывался.

Я к этим ребятам подошел, а они мне говорят:

– Вот, мы сделали поджиг, наверное он очень плохо стреляет. Как бы нам испытать его? Ну-ка, давай, ты свои валенки поставь, такие толстые, а он их не прошибет.

И вот, поставили валенки, а я говорю:

– А я что, босиком стоять буду?

Они:

– А мы вот тебе дадим опорки какие-то.

Я согласился:

– Ладно, – говорю, – хорошо.

Поставили они мои валенки к какому-то пеньку и подожгли, долго что-то шинело, и как – ш-ш-ш – горела – ш-ш-ш – потом как даст из ствола! И мне насквозь голенища и прострелили. Дырки получились, больше пятака.

Я пришел домой, мама говорит:

– Что же ты, елки-палки, такой бестолоковый, вот вечно с тобой одни проблемы! То ты одно, то ты другое, теперь ты валенки изуродовал, пробили их тебе. В чем будешь ходить в школу?

Я говорю:

– Я их буду чинить, – нашел кожицу, зашил эти дырки.

Но мне было очень обидно, что я, мне вроде как хорошему ученику дали валенки, а я так небрежно к ним отнесся, оказался таким глупым.

Во втором классе мы учились вместе с четвертым. 4-хклассники Некрасова наизусть учили. «Мороз-воевода дозором обходит владенья свои», – а у нас все еще «Мама все мыла рамы». Только-только считать начинали. Учить, осваивать математику, арифметику мне было очень легко, выучил таблицу умножения, а остальное как делать нечего. А вот с чтением было тяжеловато мне.

Я уже во второй класс ходил, и мне бабушка, которая читать не умела, говорит перед каким-нибудь праздником:

– Боря, ты уже во второй класс ходишь, почитай мне Евангелие, Новый Завет.

Я говорю:

– Да, конечно, – какие проблемы.

– Ну, где оно это твой Евангелие, где читать?

– Вот здесь, давай от Матфея.

От Матфея, так от Матфея и я начинаю – а там на старославянском языке написано, и я это:

– Ибо он ее хотяше, соблазняше, а она же не возхоче, и он ее зело побивахи (слышал я такую где-то фразу и запомнил ее).

Бабушка спрашивает:

– Это что это ты сказал-то?

Я говорю:

– Ну как, пришел Христос в Иерусалим, – я более-менее знал содержание Евангелие.

– Ну, а дальше что?

– Ну как, дальше его арестовали.

– Ну, где там написано, арестовали?

– Тут это сложно объяснить, тут, видишь, какие буквы, я такие не учил.

– Ну ладно, все равно спасибо, у меня как-то настроение поднялось.

Вот она со Словом Божьим, и тянула лямку в колхозе.

Кому повезет убежать из колхоза, в город приедут, выбьются немного, в дворники, уборщицы и они уже городские. На своих односельчан там говорят: «Ай, деревня!» Как, кушать хлеб, которые вырастили эти натруженные руки, это приятно, а если не сядет или сморкнется не в платок, то сразу: «Неотесанная деревня, лапотники!»

А я застал лапти, очень удобная обувь. У бабушки этих лаптей висела в сенях целая сниска. Я однажды эти лапти приладил, летом хожу себе замечательно, лучше, чем босой, мой ноги каждый день, а то от грязи цынки образуются.