Нападки оппозиции на новый договор об ОСВ строились по нескольким направлениям. Прежде всего утверждалось, что в советско-американских соглашениях якобы предоставляются «односторонние преимущества» СССР, в частности по межконтинентальным баллистическим ракетам тяжелого типа, и что они позволяют будто бы Советскому Союзу приобрести в начале 1980-х гг. потенциал «обезоруживающего удара» по американским межконтинентальным ракетам наземного базирования. Между тем – и на это указывали защитники ОСВ-2, конкретные условия соглашения отражают объективные особенности ракетно-ядерных арсеналов двух держав. Причем эти особенности в новом договоре тщательно уравновешены в соответствии с принципом равенства и одинаковой безопасности сторон. В 1960-1970-е гг. США сознательно сделали выбор в пользу поддержания обширных ракетных сил морского базирования и большого флота тяжелых бомбардировщиков, сделали акцент на развертывании разделяющихся головных частей на большинстве ракет подводных лодок, наметили оснащение дальней авиации крылатыми ракетами. Даже с точки зрения элементарной логики, вполне естественно, что в равных для обеих держав лимитах на стратегические носители и пусковые установки ракет с разделяющимися головными частями диспропорции в пользу одной стороны в каких-то компонентах ядерных сил должны компенсироваться диспропорциями в других аспектах, благоприятствующих противоположной стороне.

Касаемо заявлений о перспективе роста уязвимости американских наземных межконтинентальных баллистических ракет, искусственное выделение лишь одного элемента стратегической триады США из общей картины военного баланса было совершенно неоправданным. Поскольку на ракетах шахтного базирования США было сосредоточено только 26 % ядерных боеголовок в их стратегическом арсенале, то даже самые пессимистические подсчеты роста уязвимости межконтинентальных баллистических ракет не позволяли говорить об уязвимости подавляющей части их ракетно-ядерного потенциала.

Исследование историографии проблемы советско-американских отношений свидетельствует, что в конце 1980 г. с приходом в Белый дом республиканской администрации Р. Рейгана позиция США в отношении СССР резко ужесточилась. Директор ИМЭМО пытался объяснить высшему руководству, что причин такого поворота много. Иноземцев Н. Н.[203] усматривал их не только в афганской проблеме или в обострении политического кризиса в Польше, но и в сфере поддержания стратегического баланса между двумя сверхдержавами[204]. При этом он опирался не только на собственные выводы, но и на соответствующие аналитические разработки своих сотрудников[205].

В последствии, в своем диссертационном исследовании А. В. Кудинов указывает, что в 1983 г. в США разместили на территории ФРГ, Великобритании, Дании, Бельгии и Италии баллистические ракеты средней дальности «Першинг-2» в 5–7 минутах подлета до целей на европейской территории СССР и крылатые ракеты воздушного базирования. Параллельно в 1981 г. США началось производство нейтронного оружия – артиллерийских снарядов и боеголовок ракеты меньшей дальности «Ланс». Советские аналитики предполагали, что это оружие может быть использовано для отражения наступления войск Варшавского договора в Центральной Европе[206].

Результаты исследования мемуарных материалов показали, что задача обнаружения старта баллистических ракет средней дальности «Першинг-2» была успешно решена силами офицерского состава отдельного радиолокационного узла (Чехов) путем проведения модернизации на основе рационализаторских предложений и совершенствования программно-алгоритмического обеспечения