– Любым оружием владеем отлично, эфенди.

– Могу положить одну монету в неделю. Серебром, – уточнил купец. – Но ты должен поклясться на Коране или… Библии, что будешь исполнять свою работу без страха и добросовестно.

– Я готов, эфенди, – поклонился Сафрон. – И отвечаю за своих товарищей.

– Хорошо, казак, – слегка скривил губы купец и спросил: – Я верно назвал тебя? Казак?

– Верно, мой господин, эфенди, Тимурджи-ага.

– Ты не собираешься принять нашу веру, казак?

– Нет ещё, эфенди, но уже думаю про это, – опять поклонился. Сафрон.

– У меня первое требование, казак. Никаких вопросов, никакого любопытства. Ваше дело – только охрана и больше ничего. Мне поведал Мехмед-ага, что вы спасли ему жизнь, рискуя своими. Это меня устраивает, это похвально. Потому и я согласился на предложение Мехмед-аги взять вас в своё путешествие. Караван большой, и вы будете не одни охранять его. Выступаем через неделю. Я оплачу ваше проживание в караван-сарае. Каждый день приходи сюда, слуга будет о тебе знать. Если что надо будет, он тебе скажет. Иди.

Сафрон поклонился и задом, источая благодарность и почтение, удалился.

– Целый серебряный дукат! – удивился Данил и оглядел товарищей. – Как это он так расщедрился? Купцы всегда такие жадные!

– Я понял, что у него имеется какая-то тайна. Он потребовал не задавать вопросов, не интересоваться и всё сохранять без болтовни. Я дал такое обещание.

– Нам чужие тайны без надобности, – тут же отозвался Данил. – Зато такие денежки обещает! Выплата каждую неделю?

– Не спрашивал. И так удачно получилось. И за жильё заплатит.

– Здорово! Куда пойдём?

– Не сказал. Да нам и без разницы. Лишь бы платили хорошо. А он будет платить хорошо.

– Если не надует, – усмехнулся Данил.

– Я должен каждый день навещать его дом и встречаться со слугой.

– Это ещё зачем? – удивился Гераська.

– Что мне, трудно, что ли? – чуть не огрызнулся Сафрон. – Таков приказ того купца. Его зовут Тимурджи-ага. А какую я девку у него видел! Слюни потекли по бороде тут же!

Казаки облизали пересохшие губы и в мечтах унеслись в чертоги женских чар. А Сафрон заметил погодя:

– Так что, казаки, готовьте ноги и задницы. Долго нам предстоит трястись на ослах. Интересно, куда нас занесёт на этот раз?

Караван двигался в сторону полдня уже больше недели, а казаки так и не знали, куда он направляется. Тяжело гружённые верблюды мерно топали своими длинными ногами, поднимались на перевалы, спускались в долины, где цвели и благоухали растения, орошаемые источниками, бегущими с гор.

Прошли гору Паландекен-даг тотчас по выходе из города, оставили по левую руку Чакман-даг и продолжали путь до Диярбакыра, где остановились на длительный отдых. Он продолжался почти неделю.

– Казаки, что я заметил вчера вечером, – зашептал Данилка, оглядевшись.

– Что такое ты углядел? – спросил настороженно Сафрон.

– Заглянул в дыру в палатке, что стояла поодаль. Просто так. А там мужик бороду и брови подкрашивал, глядя в зеркальце.

– И что такого? – удивился Аким.

– А то, что это не местный человек. Он не похож на турка или курда. Скорей схож на нашего брата. Только морда светлая, и он её чем-то натирал для смуглости. Странно, верно?

– Тут что-то не так, – протянул Аким и глянул вопросительно на Сафрона.

– Не лезьте не в своё дело, – осторожничал Сафрон. – Меня предупредил Тимурджи-ага – чтобы ничего не замечать.

– Я ж только вам, казаки! – обиделся Данилка.

– Ладно уж, Сафрон. Раз увидел, так пусть договорит, – попросил Аким.

– Да больше ничего такого не было. Я не стал больше подглядывать и поторопился смотаться. От греха…