– Зато мы теперь, как настоящие казаки! – усмехнулся Сафрон. – С мушкетами и саблями. Даже приличные кинжалы получили. Давно не держал я ничего такого.

– Говорят, что в этих землях полно разных разбойников, – сказал Аким.

– Как и везде, – ответил Сафрон. – У нас их тоже хватает. Всяк норовит за чужой счёт поживиться. А что нам даст за работу Мехмед-ага?

– Два медяка, да ещё и потребует благодарности и перехода в их веру, – зло бросил в ответ Данилка. Он последнее время обычно был недоволен всем, но распространяться на этот счёт не желал.

– Всё ж наш купец сумел как-то сохранить свои денежки, – заметил Гераська, неумело поправляя оружие, к которому ещё не привык. – Это ты должен требовать у него благодарности, Данилка. Только попробуй заикнись!

Вошли в горы. Широкая тропа вилась замысловато среди откосов и круч. В ту сторону было боязно даже заглянуть.

– Говорят, что по таким дорогам лучше довериться животным. Они привычны и легко выберут самую безопасную дорогу, – Аким старался не заглядывать в пропасти, а Гераська и вовсе иногда закрывал глаза и тяжко вздыхал.

Через месяц трудного пути вышли к реке Карасу.

– По-моему тут нам и конец пути, – рёк Сафрон, оглядывая, как караван осторожно перебирается через мелкую реку, бурлящую по каменистому ложу.

– С чего ты взял такое? – спросил Данил с любопытством.

– Слышал разговор погонщиков. Они называли город что-то вроде Аразум. Он расположен за рекою в долине. Скоро должны увидеть.

– Большой город-то? – спросил Гераська, явно уставший и жаждущий спуститься на землю с этого ненавистного осла.

– Кто ж его знает. Но полагаю, что больше нашего Ризе. Хоть отдохнём малость. Сейчас мы очень похожи на местных жителей. Вот только обычаи нам мало известны. Тогда бы можно было спокойно пожить, – и Сафрон вздохнул.

Действительно, у казаков ничего не осталось от прежней одежды, лишь лица говорили, что они не местные. Особенно светлые глаза, которые выдавали их с головой. Всё остальное легко было подделать краской, которой здесь пользовались многие. Красили бороды хной, и это ни у кого не вызывало удивления или подозрения. Но почти все были смуглыми, черноволосыми и совсем с другими глазами.

Через час караван вступил в ворота крепости и оказался внутри города. Разместились в обширном караван-сарае. Верблюдов тотчас разгрузили, снесли товары в амбар под замок, а люди поселились в тесных каморках, пыльных и полных разными насекомыми и мышами.

– Вот бы весь день не выползать из этой норы и спать целые сутки! – мечтательно проговорил Герасим и растянулся на циновке, не обращая никакого внимания ни на писк мышки, ни на чесотку от паразитов, давно угнездившихся на его теле и в одежде.

Целых две недели казаки ничего не делали. Бродили по городу, удивлялись многолюдью толпы и шуму различных торговцев мелким товаром, предлагавшим его купить за мелкую монетку.

– Знаете что, казаки! – говорил Аким не раз. – Я здесь видел нескольких людишек вроде нас. Похожи на торговцев, но не турки.

– Думаешь, один ты таких встречал? – усмехнулся Сафрон. – Тут попадаются всякие, со всех земель Европы. Хоть и неверные они здесь, а денежки любят все. Так что купцам везде дорога, лишь бы это приносило барыш.

– Были б деньги – и мы смогли бы организовать караван и пуститься куда-нибудь поторговать, – мечтательно протянул Аким.

– Не думай, что это дело лёгкое, Акимушка, – остудил мечты Сафрон. – Всяк в любом деле должен что-то уметь. А без этого твои денежки улетят, и ты их больше не увидишь.

– Конечно, ты гутаришь верно, одначе и подумать иногда охота. Потешить себя мыслишкой. А что?..