– И так ещё не получилось, – буркнул недовольно Сафрон, трудно, натужно скользя по грязи.

Им понадобилось больше часа, чтобы выйти к табуну с другой стороны.

– Лежите на месте, а я пойду собирать лошадей, – сказал Данила. – У меня татарский кожух и они не должны испугаться меня. Когда отойду, двигайтесь в ту сторону, – указал в сторону от лагеря.

Он исчез в темноте, а казаки стали осторожно и неторопливо идти, согнувшись, в нужном направлении.

Слышались окрики татарских пастухов, взвизгивания жеребцов и нервный топот копыт. То жеребцы пытались озорничать с кобылицами. Томительное ожидание чего-то ужасного длилось довольно долго. И наконец, послышался негромкий топот лошадиных копыт, постоянно приближающийся. На фоне неба снизу казаки увидели нескольких лошадей, идущих неторопливо.

Ещё немного, и голос Данилы спросил:

– Эй! Вы где? Вылазь! Садимся и тикаем быстрее!

Лошадей оказалось пять, но никто ничего не спросил. Быстро взобрались на низкорослых лошадей и ударили по бокам пятками. Кони недовольно замотали головами, но потрусили на полдень, куда указал Данила.

Удалились уже версты на две, когда от лагеря долетели в ночи далёкие крики, а небо там осветилось десятками факелов.

– Заметили! – проговорил Данила и стал понукать лошадь. – Погнали, казаки! Пока обнаружат следы, мы должны уйти далеко. Искать должны нас в сторону полуночи. У нас, может статься, будет ещё немного времени.

Никто ничего не говорил, все молча нахлёстывали коней. Гераська тащил в поводу запасного коня.

– Сафрон, надень кожух, а то у тебя вовсе почти ничего нет на плечах, – и Данил бросил казаку одежду.

– Татарина зарезал? – спросил тот, стуча зубами, от холода и возбуждения.

– А что с ним делать было? И сабелькой разжился. Хоть что-то на боку у меня болтается. Нож не успел нащупать – торопился.

Проехав, как казалось, часа два, казаки остановились на пригорке и затаили дыхание. Послушали ночь, Сафрон, как самый тяжёлый, пересел на запасную лошадь, и помчали дальше.

– Погони не слышно, – заметил Аким. – Неужто не обнаружили следы?

– Рано ещё радоваться, казаки, – зловеще проговорил Данила. – Погоняй!

– Далеко до рассвета, интересно? – спросил Гераська. – Звёзд не видать…

– Когда будет, тогда и будет, – ответил Данил и опять стал нахлёстывать палкой круп коня.

– Как бы не загнать коней, – сказал Аким с неудовольствием. – Может, потише поедем. Пусть животина передохнёт малость.

Никто не ответил, но поехали шагом, вслушиваясь в тишину.

Серый рассвет застал казаков в незнакомой местности. Туман стлался по земле, цеплялся за кустарник и редкие низкорослые деревца. Где-то подала голос птица.

– Высмотреть бы пригорок, – нарушил молчание Сафрон. – Осмотреться бы.

Низкий холм обнаружили уже вскоре. С его вершины осмотрели местность.

– Кругом нет ни души, – со вздохом проговорил Аким. – Неужто татары не стали нас преследовать? Не верится что-то.

– Лучше скажи, куда направиться? – спросил Данилка. – К Дону, что ли?

– В тех местах наших уже нет, – ответил Сафрон. – Одни татары, а к ним у меня нет охоты попадать в лапы.

– Эх! Надо было оставаться в одном из хуторов, что раньше попадались, – с сожалением молвил Гераська. Он явно трусил.

С одного из пригорков заметили чернеющую рощу в низине между холмами.

– Не дальше версты, – заметил Сафрон. – Можно укрыться и передохнуть. Если забраться подальше, то можно до ночи переждать.

– А жрать что будем? – спросил Гераська.

– А коня лишнего на черта я добыл? – спросил Данил. – Поехали, пока никто не заметил нас. Вроде бы и ручей там имеется, по дну лога бежит.

Роща протянулась версты на две с лишним и, слегка взобравшись на склоны холмов, редела и исчезала, превратившись в низкий кустарник.